Каждый, кто всматривается в густонаселенные огромным количеством сюрреалистических образов миры Иеронима Босха, волен видеть в них то, что ему больше нравится. Или не нравится.

Босх родился в городе Хертогенбосе на юге нынешней Голландии в 1450 г.; в какой из дней мая он появился на свет, доподлинно неизвестно. Известно, что и дядя и отец будущего художника тоже занимались живописью. Настоящее его имя – Иеронимус Ван Акен, а псевдоним «Босх» произошел от сокращенного названия родного города художника, в котором он безвыездно провел всю жизнь. Многочисленные приглашения посетить Италию, Испанию и Францию оставались без ответа.

Жизнь Босха остается тайной за семью печатями. Мало что известно о семье художника, его биографии, образе жизни и любовных увлечениях. Детей у него, судя по всему, не было.

Американская исследовательница творчества Босха Линда Харрис настаивает на даре мистического прозрения и ясновидения художника. Так, по ее мнению, многие видения Страшного суда на его полотнах абсолютно точно отображают современные нам картины войн и катаклизмов. Именно поэтому она ставит Босха в один ряд с другим не менее таинственным художественным гением – Леонардо да Винчи. На знаменитой картине Джорджоне «Три философа», по ее мнению, изображены как раз два этих живописца и сам Джорджоне. «Это не случайность, – подводит итог Линда Харрис в своей книге «Тайная ересь Босха». – Джорджоне тоже имел дар заглядывать в будущее и, вероятно, знал, что ожидает человечество годы и столетия спустя».

И все же лучше судить о Босхе по его работам. Они и впрямь полны загадок: их населяют мириады фантастических существ, будто рожденных на иных планетах или в параллельных мирах. Туман, покрывающий жизнь великого живописца, спровоцировал в наше время немалое количество литературных и исторических спекуляций. Его причисляли к колдунам и магам, еретикам и алхимикам, занятым поиском философского камня, и даже обвиняли в тайном сговоре с самим Сатаной, который в обмен на бессмертную душу даровал ему особый талант заглядывать в иные миры и мастерски изображать их на холсте.

Действительно, ничто не удается художнику лучше, чем бесчисленные монстры. Так, на одном из самых значительных полотен Босха «Сад земных наслаждений» изображены странные птицы: весьма реалистичные, но невероятных, гигантских размеров существа, на фоне которых роятся крошечные обнаженные человечки. Доктор исторических наук, старший научный сотрудник исторического музея РАН Людмила Орехова считает: хотя ничего страшного в изображении этих птиц вроде бы нет, они производят жуткое впечатление. Оно усиливается видом огромной красной ягоды, принесенной в клюве одной из птиц.

Фрагменты картины Босха «Сад земных наслаждений»:

Другие идут еще дальше. Так, американский парапсихолог и уфолог Джордан Хардс полагает, что сам художник был пришельцем из галактических глубин и просто описывал на холсте то, что видел, путешествуя по необъятной Вселенной (нечто подобное, кстати, говорят и про Леонардо да Винчи). По каким-то причинам он задержался на Земле и оставил нам живописное свидетельство, не уступающее современным кинематографическим шедеврам типа «Звездных войн».

Босх умер в родном Хертогенбосе в возрасте 66 лет. Если верить историкам, случилось это в июне – шестом по счету месяце года. Молва приписывает ему слова, якобы сказанные за несколько мгновений до смерти: «Дайте свет!».

Могила художника, находящаяся в приделе расписанного им храма святого Иоанна, спустя столетия пополнила список связанных с его именем тайн. При археологических работах в храме выяснилось, что захоронение пустует. Руководивший раскопками в 1977 году Ханс Гаальфе рассказал журналистам, что наткнулся на плоский камень, не похожий на обычный гранит или мрамор, из которых изготавливались надгробия. Исследования материала привели к неожиданному результату: фрагмент камня, помещенный под микроскоп, начал слабо светиться, а температура его поверхности внезапно возросла на три с лишним градуса. При том, что никакого внешнего воздействия на него не производилось.

Церковь вмешалась в исследования и потребовала срочно прекратить надругательство: с тех пор  неприкосновенна. На ней лишь выгравировано имя художника и годы его жизни: 1450–1516. А над могилой – фреска его руки: распятие, освещенное странным зеленоватым светом.

Автор: Наталия Лескова

 

Павел Антокольский. Иероним Босх

Я завещаю правнукам записки,
Где высказана будет без опаски
Вся правда об Иерониме Босхе.
Художник этот в давние года
Не бедствовал, был весел, благодушен,
Хотя и знал, что может быть повешен
На площади, перед любой из башен,
В знак приближенья Страшного суда.

Однажды Босх привел меня в харчевню.
Едва мерцала толстая свеча в ней.
Горластые гуляли палачи в ней,
Бесстыжим похваляясь ремеслом.
Босх подмигнул мне: "Мы явились, дескать,
Не чаркой стукнуть, не служанку тискать,
А на доске грунтованной на плоскость
Всех расселить в засол или на слом".

Он сел в углу, прищурился и начал:
Носы приплюснул, уши увеличил,
Перекалечил каждого и скрючил,
Их низость обозначил навсегда.
А пир в харчевне был меж тем в разгаре.
Мерзавцы, хохоча и балагуря,
Не знали, что сулит им срам и горе
Сей живописи Страшного суда.

Не догадалась дьяволова паства,
Что честное, веселое искусство
Карает воровство, казнит убийство.
Так это дело было начато.
Мы вышли из харчевни рано утром.
Над городом, озлобленным и хитрым,
Шли только тучи, согнанные ветром,
И загибались медленно в ничто.

Проснулись торгаши, монахи, судьи.
На улице калякали соседи.
А чертенята спереди и сзади
Вели себя меж них как Господа.
Так, нагло раскорячась и не прячась,
На смену людям вылезала нечисть
И возвещала горькую им участь,
Сулила близость Страшного суда.

Художник знал, что Страшный суд напишет,
Пред общим разрушеньем не опешит,
Он чувствовал, что время перепашет
Все кладбища и пепелища все.
Он вглядывался в шабаш беспримерный
На черных рынках пошлости всемирной.
Над Рейном, и над Темзой, и над Марной
Он видел смерть во всей ее красе.

Я замечал в сочельник и на пасху,
Как у картин Иеронима Босха
Толпились люди, подходили близко
И в страхе разбегались кто куда,
Сбегались вновь, искали с ближним сходство,
Кричали: "Прочь! Бесстыдство! Святотатство!"
Во избежанье Страшного суда.

4 января 1957

Стиль Босха уникален и не имеет аналогий в нидерландской живописной традиции. Босх отдал должное человеческой глупости и жадности; он интерпретирует жизненные картины на своих полотнах жестоко и точно.