Исследование выявило, что у людей, которые едят преимущественно белый хлеб (в количестве до 5 ломтиков в день), риск заболевания раком почки в два раза выше, чем у тех, кто ест белого хлеба немного (не более 1,5 ломтиков в день).

На одном из конгрессов по питанию в Таллинне в 1990 г. прозвучал доклад, в котором рассказывалось о хлебе. Докладчик доказывал, что хлеб — смертельный продукт для здоровья человека. Набухая от кишечных соков, он закисляет внутреннюю среду организма, превращаясь в комья глины, налипая на стенках кишечника и создавая его непроходимость.

Если бы хлеб был бы полезен, то почему бы тогда многие образованные работники зоопарков категорически запрещают кормить им животных, обосновывая тем, что от него (ТАКОГО “ПОЛЕЗНОГО”) у безграмотных животных бывает заворот кишок! Факты: После голода на Украине в 1933 году очень много смертей, особенно среди детей, было не от голода, а от переедания после того, как появился хлеб нового урожая.

После изнурительного голодания люди просто не могли удержаться, чтобы не наесться досыта, что и приводило к массовым смертям от «заворота кишок». Каким образом готовят хлеб? Выпекание хлеба в духовке происходит при температуре около 300 °С или на сковороде, где нагрев доходит до 250° С. А ведь углеводы и все остальные компоненты пищи, обработанной при температуре выше 100 °С, представляют из себя вещества, ничем не отличающиеся от содержимого мёртвой клетки!

К тому же хлеб не содержит ферментов, энергии жизни, а наоборот – он её поглощает для попыток переваривания мёртвых клеток, которые оседают в организме в виде токсинов и ядов. Поэтому любители хлеба чувствуют утомляемость, леность, сонливость, а по утрам имеют слизистые выделения.

В промышленном хлебе помимо всего прочего, часто содержится слишком много соли. Большинство булок, калачей, рожков содержат много сахара, молока, в рецептуру часто входят яйца. Такой хлеб значительно больше обычного закисляет организм, может вызвать брожение в желудке и кишечнике, способствует запорам. А дрожжевые грибки, входящие в состав дрожжевого теста, являются сильнейшими аллергенами.

Раньше для выпекания хлеба в домашних условиях использовали натуральные солодовые, хмелевые дрожжи. Они активны лишь при температуре 20-25 ºС, погибая при 37 ºС.

Нынешний хлеб — это смесь дрожжей, разрушающих микрофлору кишечника (что приводит к дисбактериозу и слабому иммунитету), соли-белого яда, сахара-сладкого яда и рафинированной муки. При изготовлении нынешнего магазинного хлеба для ускорения процесса используются термотолерантные дрожжи.

Учёные, которые занимались изучением этого вопроса, натолкнулись в Ленинской библиотеке на источники из гитлеровской Германии, где говорилось, что эти дрожжи выращивались на человеческих костях, что если Россия не погибнет в войне, то она погибнет от дрожжей. Нашим специалистам не позволили сделать ссылки на источники, скопировать их. Документы были засекречены. Термотолерантные дрожжи являются более стойкими, чем тканевые клетки.

Они не разрушаются ни в процессе приготовления, ни слюной в организме человека. Дрожжевые клетки-убийцы, клетки-киллеры убивают чувствительные, менее защищённые клетки организма. Но хлебопекарням использование вредных дрожжей экономически очень выгодно. Дрожжи многократно ускоряют процесс приготовления хлеба. Многие и слышать не хотят об их вреде, чтобы не понести денежные потери в производстве.

Хлеб, продающийся сейчас в магазинах, вне всякого сомнения, вреден, что признают даже ортодоксальные медики. Его пекут из «мертвого» продукта — муки. А это ни что иное, как пустой углевод. Почти все витамины и микроэлементы удаляются с оболочкой (отрубями) и зародышем.

Затем мука отбеливается, в нее добавляются ароматизаторы, антиоксиданты, искусственные витамины. Спрашивается — зачем вначале удалять живые витамины, чтобы потом добавлять искусственные? Да в угоду вкусу! Кроме того, такая мука дольше хранится, чем мука «живая».

Рафинированная мука становится слизеобразующим продуктом, который комом ложится на дно желудка и зашлаковывает организм человека. Рафинирование — процесс дорогостоящий, затратный, при этом убивающий живую силу зерна. И нужен он только для того, чтобы как можно дольше сохранить муку от порчи.

Вот что пишет о хлебе Галина Сергеевна Шаталова (1916-2011) — врач-нейрохирург, кандидат медицинских наук, академик; учитель здорового образа жизни, автор популярной в СНГ Системы Естественного Оздоровления (СЕО). Лауреат премии им. Бурденко. Кстати, система Г.С. Шаталовой вернула здоровье тысячам ее последователей. Хронические болезни излечимы, люди могут жить долго и счастливо, утверждает Шаталова. Она подтвердила свое утверждение годами упорной работы, когда приходилось лбом прошибать глухую стену невежества и непонимания.

Экспериментами, которые ставила на самой себе, совершая с горсткой единомышленников нечеловечески тяжелые походы в экстремальных условиях высокогорья и пустыни, практически без воды и без пищи, чтобы доказать, как безграничны возможности человеческого организма, какие нагрузки может он вынести, если живет в согласии с природой:

«Обычный хлеб лишен его животворной силы. Полноценное пшеничное зерно с помощью с помощь ма­шин лишают живого зародыша, обдирают с поверхности зерен все пять слоев белковых оболочек, которые созданы приро­дой для преобразования содержащегося в пшенице крах­мала, и лишать его тем самым важнейших питательных свойств.

Это уничтожает механизм самопереваривания, который по­могает нашему организму лучше усваивать питательные вещества, содержащиеся в пшеничных зернах. В тонкой, белоснежной муке остается только крахмал, лишенный каких-либо свойств живого. Но на этом злоключения пшеничного зерна не кончаются. Муку обогащают всевозможными искусственными вита­минами, вводят другие химические добавки.

В пекарнях с механической обработкой теста в него добавляют хими­ческие рыхлители, вкусовые отдушки, а иной раз и сахар, хотя специалистам должно быть хорошо известно, что крахмал и сахар несовместимы. В первой книге «Выбор пути» я описывала известный опыт, свидетельствующий о том, что сладкий вкус во рту является для нашей саморегулирующей системы сигналом: крахмал в сахар преобразован и вводить в слюну крахмалпреобразующий фермент птиалин нет смысла. В результате процесс ферментативной обработки хлеба в организме нарушается в самом начале.

В тесто добавляется также поваренная соль, которая оказывает на организм отрицательное воздействие.

И меня вовсе не удивляет тот факт, что в своей врачебной практике я сплошь и рядом сталкиваюсь с не­гативными последствиями употребления хлеба. Да вы и сами можете убедиться в этом, взглянув на наших располневших, со вздутыми животами женщин из низко­оплачиваемых слоев населения, для которых хлеб — пре­обладающий продукт питания.

Я немало размышляла над тем, как приготовить такой хлеб, который был бы лишен недостатков фаб­ричного. Мои многочисленные ученики и последователи хорошо помнят один из рекомендованных мною рецеп­тов: прорастить пшеницу, высушить ее, перемолоть на домашней мельгачке или кофемолке и выпекать лепешки на хмелевых дрожжах, без тех десятков химических доба­вок, которыми «славен» наш «Бородинский», «Рижский» и другие сорта хлеба. В организуемых мною школах здоровья и на семинарах всегда находились умельцы, выпекавшие вкусные, ароматные лепешки.

И все же в результате тщательной проработки этого вопроса, многочисленных экспериментов я пришла к твердому выводу, что и такие лепешки—не более чем средство, позволяющее прийти в конце концов к полному отказу от хлеба.

Не буду лукавить, ломтик хлеба для меня по-преж­нему наилучшее лакомство, и все же я вынуждена была отказаться от него. Потребление хлеба, особенно в пре­клонные годы, создает, в буквальном смысле этого слова, невыносимые условия для нашего организма. Впрочем, вам самим решать, будете ли вы по-прежнему есть хлеб. Но чтобы привычки не взяли верх над разумом, дам вам некоторую информацию к размышлению.

Возьмем жителей Кавказа, отличающихся завидным долголетием. Тот, кто хотя бы раз присутство­вал на выступлениях ансамбля танца 100-летних абхазцев, не забудет ошеломляющего впечатления, которое оставляют эти энергичные, грациозные люди. Назвать их стариками у меня просто не поворачивается язык: полет, ветер, вихрь!

В их ра­ционе питания отсутствует хлеб. А как же чуреки, лаваш, другие не менее известные на Кавказе сорта хлебных изделий? Раз­ве абхазцы не потребляют их? Может быть, это покажет­ся вам странным, но нет, не употребляют. Точнее, в горо­дах употребляют, хотя ни лаваш, ни чурек, ни просто привычный нам хлеб никогда не входили в рацион пита­ния абхазцев.

Все это пришло в быт абхазских горцев от представителей других народов. Поднимитесь повыше в горы, и ни в одном абхазском селении вы хлеба и хлеб­ных изделий не найдете. Его заменяет мамалыга. Абхаз­ские женщины перемалывают на ручных мельницах из кованого железа кукурузу и из полученной муки варят нечто вроде очень плотной каши. Ее нарезают ломтями и едят с сыром, зеленью. Кстати, мяса в рационе абхазцев в 5 раз меньше, чем у москвичей. Барашка режут лишь по случаю праздника или приезда гостя.

Я вспоминаю одного из моих самых первых больных Николая Терен­тьевича, страдавшего тяжелой формой гормонально за­висимой астмы. Избыток лекарств, принятых им за годы лечения, превратил Николая Терентьевича в трясущуюся развалину. Я приложила невероятные усилия, чтобы выр­вать его из лап грозной болезни. Сняла все лекарства, которыми его так усердно пичкали, заставила двигаться, выполнять дыхательные упражнения, закаливающие про­цедуры.

Вскоре он превратился в видного мужчину с шапкой густых белоснежных волос и черными выразитель­ными глазами. Дыхание его стало свободным, легким. Почувствовав себя здоровым, Николай Терентьевич допустил типичную для некоторых излеченных мною пациентов ошибку: он решил, что теперь может позво­лить себе отступления от естественного образа жизни. Как будто бы речь идет о какой-то таблетке: болен — глотаешь ее, поправился — глотать перестаешь. Но, под­черкиваю еще раз, предписанный нам природой образ жизни — не горькое лекарство. Это единственно возмож­ное состояние, в котором только и может нормально функционировать организм. Как, например, рыба в воде.

Так вот, мой Николай Терентьевич вернулся к своему любимому черному хлебу, стал съедать его не менее 1 кг в день. Я уж и стыдила его, и уговаривала: Николай Терентьевич, ведь умрете же. — Лучше умру, а хлеб есть буду,— отвечал он. И ел.

В результате через какое-то время его не стало. Правда, умер он не от астмы, а при явлениях обширного инфаркта. Но это ничего не значит, точнее, означает одно — если вы создаете своему организму противоесте­ственные условия существования, его саморегуляция нарушается, и болезни, самые разные, не заставят себя ждать. А вот жена Николая Терентьевича, страдавшая раком сигмовидной кишки, прожила в Системе Есте­ственного Оздоровления до глубокой старости и пережи­ла мужа на 15 лет.

Весной 1991 г. я решила провести на себе еще один эксперимент, чтобы проверить, не отказ ли от хлеба является причиной моего хорошего самочувствия. Я вспомнила, что в прежние годы, когда отдыхала в Кис­ловодске в санатории кардиологического профиля, по настоянию врачей должна была в течение нескольких дней проходить период адаптации и избегать прогулок с подъемами в гору. Правда, впоследствии обо всех этих запретах я забыла и по приезде в санаторий первым делом поднималась на Большое седло, даже не ставя врачей в известность.

Но на этот раз, в январе 1991 г., попросила их прокон­тролировать мое состояние перед подъемом на Большое седло и после возвращения. Все физиологические пара­метры—прежде всего дыхание и пульс, оказались в нор­ме. После этого я начала есть хлеб и делала это в течение трех месяцев. Приехав снова в Кисловодск, попросила врачей зафиксировать результаты эксперимента. Но еще до их заключения мне стало ясно, что потребление хлеба не прошло даром. Поднимаясь на Большое седло, я ощу­щала нехватку воздуха, дискомфорт. Данные обследова­ния подтвердили мои субъективные ощущения. Я приба­вила в весе, организм работал с перегрузками, в напря­женном адаптационном режиме, частота дыхания и пульс заметно превышали показатели, зафиксированные три месяца назад.

Очевидно, это объясняется тем, что при выпекании в духовке при температуре около 300°С или на сковоро­де, где нагрев доходит до 250°С, происходят необрати­мые разрушения структуры воды, входящей в состав теста, и белков, что делает их плохоусвояемыми. Здесь, по-видимому, и кроется разгадка негативного отношения многих ученых к хлебу. Так, один из наиболее известных гигиенистов в области питания Г. Шелтон пишет, что самое большое несчастье человека — изобретение хлеба. Очевидно, именно поэтому он считает все зерновые куль­туры неполноценным продуктом питания».