В киноиндустрии есть такой англоязычный термин sexposition – это эпизод сериала или фильма, в котором развитие событий объясняется наготой героев или непосредственно сексуальной сценой. Массу примеров лихого использования sexposition можно почерпнуть из популярного сериала «Игра престолов», в котором создатели в принципе не стесняются спекулировать сексом и обнаженкой до той степени, что некоторые даже называют эту сагу самым пошлым сериальным проектом нашего времени. Но вот какой интересный факт на тему подсмотрели поклонники «Игры престолов»: за все сезоны сериала в кадре бесчисленное количество раз мелькают обнаженные женские тела, а вот мужская нагота (не в «пляжном», а именно в эротическом смысле этого слова) фигурирует всего-то три раза. И каких три раза – таких, что вторые две с полностью голыми Теоном Грейджоем и Ходором в кадре обсуждал весь Интернет, а первую пропустили мимо за отсутствием сексуального содержания, потому что это была сцена казни. Одна из актрис сериала Натали Дормер назвала причиной отсутствия мужских голых тел в кадре «Игры престолов» политику телевизионного вещания, и она абсолютно права, только вот честность такой политики вызывает вопросы: почему женщин раздевают без страха и упрека в каждом сериале, а мужская нагота выглядит такой опасной и шокирующей? Если мужчин не раздевают на экране, чтобы их герои «сохраняли достоинство», то почему последнее могут регулярно терять все героини женского пола?
Все случаи мужского обнажения на экране можно буквально пересчитать по пальцам, потому что как только случается прецедент, все социальные сети начинают бодро «взвизгивать» на тему, аккуратно подкрепляя заметки фотографиями. Том Харди полностью обнажился на съемках сериала «Табу», Чарли Ханнэм появился голым в одной из сцен «Сынов анархии», Кит Харингтон сверкнул голыми ягодицами в эпизоде «Игры престолов». Кстати, последний заверил всех позже, что готов обнажаться и дальше, произнеся фразу, которую обычно слышишь от актрис: «Если вы снимаетесь в сериале, в котором много секса и голых тел, то будьте готовы раздеться». Только вот баланса в присутствии голых тел не наблюдается, и на один одиозный эпизод мужского стриптиза приходится огромное количество женских.
Такое впечатление, как будто кино и сериалы не хотят принять один-единственный очевидный факт – в обычной жизни обнажаются абсолютно все. Перед тем как идти в душ, перед сном, перед сексом (привет сериалу «Секс в большом городе», где герои не раздевались даже в постели) – мужчины, так же как и женщины
В реальности мы обнажаемся в те же самые моменты, что это делает противоположный пол, но на экране мужчин стремятся оставить одетыми, а женщин раздевают легко и свободно – и не по сюжету, а в угоду зрителю. Причина заключается в том, что массовая культура приучила нас к объективации и сексуализации женского тела: раздетое или соблазнительно одетое, оно работает как приманка, чтобы вызвать желание и интерес. Это тело существует словно отдельно от личности – как объект, который предназначен для какой-то цели, словно это тело не для себя, а для других. А эти «другие» привыкли реагировать на демонстрируемое женское тело, никогда не оставаясь равнодушными, – возбуждаться, если это мужчины, или критиковать, если это женщины («По-моему, у нее нет талии»). Именно поэтому в большинстве реклам вы встретите такие женские тела, которые угождают этим «другим», – подчеркнуто сексуальные (читайте, раздетые) и идеальные по своему строению. А если женщина и ее тело – это объект, то мужчина – это всегда субъект, он же «потребитель» этого тела.
Раздевая его, мы сводим мужчину до статуса объекта, дискредитируем его и ставим в недоумение зрителей – тех самых «других». Мужчины перед экраном, где в полный рост стоит голый представитель его же пола, боятся собственной реакции и сразу же приписывают этот видеоконтент представителям сексуальных меньшинств (мол, негоже нормальному мужику смотреть на голых парней в телике), а женщины теряются, потому что не привыкли видеть провоцирующие возбуждение сексуальные мужские тела и еще меньше привыкли их критиковать, потому что мужские журналы не выносят на обложку заголовки «Как похудеть к лету» и «Как заставить твою женщину вновь тебя хотеть» на фоне отфотошопленных до неузнаваемости мужчин-звезд после трех пластических операций.
Женская нагота через развлекательный контент превращается в норму, а мужская – в вызов, в провокацию, в драму.
Вспомните все случаи мужской обнаженки, которые вы видели за последнее время, и поразмышляйте, что за идея sexposition стоит за ней. И придете к выводу, что обнаженный мужчина на экране – это поверженный или униженный герой (например, раб), это символ страдания и лишения (нищий) или образ варварской мужской силы (взять того же Кхала Дрого), которая борется за свою жизнь до последней капли крови (пример – Спартак)
Женская же нагота банальна и декоративна – что в сериалах, что в фильмах, что в музыкальных клипах, что в Instagram (ох, ну тут не обойтись без Ким Кардашьян). Она уже даже приесться успела, в том числе и тем фактом, что все время стремится к совершенству – хоть при помощи ретуши, хоть при помощи того забавного факта, что в фильмах даже героини-воительницы после битвы выглядят ухоженнее среднестатистической женщины в субботу с утра.
Так, спрашивается, зачем же нам голые мужчины в кадре? В первую и в главную очередь, чтобы создатели фильмов, клипов, сериалов и реклам увидели, что по другую сторону экрана есть еще и женский взгляд. И этому взгляду нравится наблюдать за накачанными торсами (и не только), бицепсами и ягодичными мышцами; им также хочется, чтобы сюжетная линия подкинула «карамельку» по вкусу – красивое мужское тело, которое ритмично двигается и гармонично дополняет характер персонажа (певца, воина, поэта – кого угодно).
Отрицать тот факт, что женщины не бывают вуайеристами, – это как отрицать тот факт, что с женщинами в принципе случается такая приятная штука, как сексуальное желание, и загонять их в рамки вечной «принимающей стороны», которая не способна хотеть и возбуждаться открыто и инициативно
Свежие комментарии