Начало:
Когда меня сшибли – была осень, а вышел я из больнички по весне. Несколько месяцев на "вертолётах" без возможности даже лечь на бок – только на спине – не очень способствуют сохранению мышечного тонуса. Зато жизненного было хоть отбавляй! Я, наконец, прочел выписку из истории своей болезни. Перечисление травм занимало мелким почерком обе стороны листа А4. Тогда же я узнал, что неминуемо должен был откинуть лыжи… Но в коматозе я полетал по знаменитому тоннелю, где перед сияющим светом стояли две фигуры, которые пинком под мою астральную задницу отправили меня обратно в тело, приговаривая: "Не фиг тут тебе делать. У тебя внизу дел выше крыши!"
Благодаря этому приключению я понял, что жить мне предстоит еще долго… Возможно, даже слишком долго. А жить инвалидом не есть комильфо. Посему стала насущной задача полностью восстановить свою способность к передвижению. Для этого требовался массаж полуатрофировавшейся спины и ног. Ну, и самостоятельные упражнения.
Найденный мне массажист оказался астрологом. Уже тогда знаменитым Авессаломом Подводным. В те времена он заинтересовался астрологией тела, а попутно, разработал принципиально новую систему массажа, для апробации которой я был идеальным случаем: настолько тяжёлым, что никто другой просто не брался. Авессалом запросил за услуги не малую цену, с условием, что зарабатывать должен был я сам. Как может зарабатывать человек, прикованный к койке? А вот может! И неплохо.
Поставленный перед грубой дилеммой: или здоровье, не гарантированное, но есть шанс, или та же вечнокойка, но без шансов, я выбрал первое. И не пожалел.
Я стучал на компьютере статейки в желтую прессу, высасывая из пальца невероятные ситуации, случавшиеся с нашими согражданами. Желтая пресса это с упоением хавала, и полученных баксов стало хватать не только на оплату массажа, но и на хлеб с маслом и колбасой.
Через два месяца я встал на ноги! Ровно через полгода после катастрофы. Врачи крутили головами и говорили: невозможно, не бывает! Но я дефилировал перед ними на костылях, воплощая собой то самое невозможное.
Да! Я совсем забыл про торч! Пока лежал. А как встал – эта проблема встала вместе со мной. Я действительно, как то великолепно описано в одном из "Пилотажей", полтора часа чапал на костылях к варщику. После вмазки обратный путь занимал минут двадцать.
Не могу сказать, что кустарно изготовленный первитин в этой ситуации мне как-то мешал. Напротив, он стимулировал мышечную и интеллектуальную активность. Ведь принимал я его не ради кайфа, а как допинг, помогающий восстановлению. Ну, и фантазия разыгрывалась, особенно эротическая. А писал я к тому же еще и в "ЕЩЁ!" – независимую эротическую газету, с которой сотрудничал с 1993 года.
Ага! – думаете вы, вот он, твой секрет: уторчался и писАть! А хрена! Я об этом еще не упоминал, но у меня есть еще один торчковый принцип: во время интоксикации можно строчить только "ресёрч оф глюкс" – записывать мысли, приходящие в голову. И никакого творчества в этом состоянии. Проверено и многократно, что "гениальные" прозаические куски, написанные под винтом, в последующем рассмотрении по-трезвяку оказывались каким-то детским лепетом, несвязным и скачущим аки дикий джейран по сибирским тундрам. С поэзией ситуация по лучше. Замороченные стихи оттачивались до немыслимого совершенства, но я ж не поэт! Я про заек и кроликов…
И еще одно неупомянутое. Перед аварией я начал работать над своим первым романом. До попадания в реанимацию, я успел написать лишь пару страниц, зато в больничке дошел уже где-то до половины текста.
Теперь я чётко могу сказать, что на ноги меня поставили творчество, порнография, массаж и наркотики. Занятный наборчик, правда? Ну, и конечно, друзья и родители. Без них не было бы возможности всё это воплотить в реальность.
И вот, я на ногах! Довольно долго я ходил везде на костылях, демонстрируя их контролёрам в метро и прочем транспорте и с этим "вездеходом" везде проходя бесплатно. Бабушки уступали мне места, а я, кряхтя и натужно охая, благодарил их, бухаясь уже отъетой жопой на нагретые места.
Уже работала Лубка. Там среди торговцев "салютом и компотом" обнаружились старые знакомые и, после нескольких кидняков, я, наконец, мог в любое время дня появиться там и удалиться гарантированно имея в кармане несколько настоящих пузырьков солутана.
Я варил, появлялись люди, забирали раствор, оставляли купюры. Оставшееся я прошмыгивал с очередной винтовой подругой. Но большое общество было недовольно тем, что я так нагло демонстрирую инвалидность и легальных доходов вкупе с нелегальными едва-едва хватало на прожитие.
И в один странный момент я забыл костыли. Забыл на хате, где варил. В Пушкино. Ушел оттуда с кубами в кармане, но без копейки денег. Чудом я добрался до дома и тут как прорвало! Посыпались задержанные гонорары, издательство приняло к печати рукопись первой книжки. Словно нарыв прорвался.
Костыли мне потом вернули, но я уже обходился без них.
К началу 1995 года я стал популярным варщиком. Я разъезжал со стрём-пакетом, к моему окошку пролегла "народная тропа". Несмотря на то, что я готовил только для особо доверенных личностей, проверенных годами и невзгодами, личностей этих становилось всё больше и больше. И я в очередной раз начал старчиваться. Был заброшен второй роман, продолжение первого детектива. Я почти перестал писать статейки. Мои маршруты по городу приобрели пугающую монотонность: Лубянка-дом-Лубянка-дом… Внезапно я осознал, что варка и торч стали занимать вообще всё моё время. Некогда было даже передохнуть от этих процессов. И я сказал себе: Баста!
Я разогнал "народную тропу"! Я перестал ездить на Лубку. Я снова начал писать.
В тот момент я решил составить словарь сленга наркоманов и даже сделал его. Но этот громадный труд, проделанный на кафедре прикладной лексикографии института Русского языка АН России, под руководством профессора А.Н. Баранова, так до сих пор и не издан и блуждает по просторам Рунета.
Вспоминая слова, я, одновременно, начал ностальгировать по торчковой жизни. Несколько месяцев ремиссии, а уже потянуло взад… И тогда я решил это желание сублимировать.
37 дней. 37 глав. Так родился наркотический роман. Без названия и автора. Название дали мои тогдашние литературоводители Рая Именитова и Саша Бородыня. Они прочитав текст, сказали: "Нет, это не высший пилотаж!" "Не высший?! – Возмутился я. – Хорошо. Пусть это будет "Низший пилотаж!" Так и стало.
А имя мне нарёк широко известный во всех кругах Кирилл Кац. Я его давным-давно окрестил Кацем, а он меня, в отместку – Баяном Ширяновым. И стало так!
Вот так я и родился. Взрослым, имеющим за плечами многолетний торчковый, и не только, опыт.
А потом началось нечто совершенно невообразимое. Эпопея с "Низшим пилотажем" уже стала историей. Ознакомиться с ней желающие могут в "Музее "Низшего пилотажа".
Тем, кто не желает рыться в его запылённых архивах выложу ее сверхкратко: текст снесли с сервера, где он лежал около года, но его успели заметить за несколько дней до удаления и скопировать. Макс Паркер (который "Владимир Владимирович ™") послал его на литконкурс, где роман вызвал мегаскандал, был снят с конкурса, но при этом получил первое место, был сперва издан мизерным тиражом, а затем и большим, но в другом издательстве, вызвал недовольство книготорговцев, был изъят с полок в одних, но при этом благополучно продавался в соседних книжных, вызвал шок в министерстве печати, но-таки не был запрещён с первого раза, но запрещён со второго, при непосредственной подаче Госнаркоконтроля. При этом он одновременно считается самым ярким антинаркотическим произведением и при этом пропагандирующим наркотики. Не запутались? Ну и ладно…
Только я стал модно-популярным автором, как ко мне потянулись люди. Ну, одно дело, когда я раздаю автографы на писательской встрече с читателями, но совсем другое, когда уторчаный читатель звонит в дверь и требует в подарок книжку с автографом, болтая перед моим носом баяном с желтоватой, характерно пахнущей даже сквозь пластмассу, жидкостью.
Если раньше народная тропа уносила с моей хаты растворчик, то теперь она развернулась в противоположном направлении. Ко мне стали приходить незнакомые люди и предлагать втрескаться с ними! При этом издатели клялись-божились, что никому моих координат не давали. И я им верю.
Ух, народная молва, йоп иё мутер!..
А я тогда был уже в первый раз женат… А жене как-то не очень нравились такие визитёры. Нет, я держался, я всех их отправлял в пеший эротический тур без надежды на возвращение… Но когда в один из дней какой-то деятель начал дубасить в дверь в четыре утра, громким воем оповещая весь подъезд, что он пришёл в Баяну Ширянову и непременно желает с ним вмазаться прямо в подъезде и прямо сейчас, жена не выдержала и выставила ультиматум: прекрати это!
И я прекратил. Единственным доступным способом. Я написал одно коротенькое письмо, на одну очень интересную рассылку, в котором, от имени своей якобы вдовы, оповещал интернет-сообщество о том, что Баян Ширянов в ночь с 6 на 7 сентября 2000 года скончался от передозировки и остановки сердца.
Вау! Что тут было!!!
Через несколько часов непрерывных телефонных звонков из самых неожиданных мест, жена взмолилась: прекрати это! Но было уже поздно. Баян Ширянов умер.
А про то, как у меня обстояли дела с торчем в последующий период и несколько очень полезных советов для продолжающих торчать несмотря на все мои предупреждения, я выдам !
Две смерти и одно рождение. Как я не сторчался. Часть 6.
Понравилась статья? Подпишитесь на канал, чтобы быть в курсе самых интересных материалов
Подписаться
Свежие комментарии