Актер Дмитрий Марьянов умер в возрасте 47 лет. По одной из версий, он скончался из-за отказа скорой приехать: было слишком много вызовов. Председатель независимого профсоюза работников скорой помощи «Фельдшер.ру» Дмитрий Беляков рассказал, из-за чего могла отказать скорая и кто в этом виноват
Скорая помощь в России используется не по своему прямому назначению. Например, температура 37,3, боль в ухе — все это поводы к вызову скорой. Люди ленятся, а некоторым, простите, западло сходить в поликлинику, получить лечение, наблюдаться у врача, но вот в 3 часа ночи по прошествии пяти дней болезни надо обязательно позвонить в скорую. Диспетчеры по устному приказу Минздрава не могут отказать никому. Зачесалась пятка у человека, он позвонил в скорую, ему говорят: «Ну чешется, так почешите!» А он грозится жалобу накатать, потому что платит налоги и имеет на это право — вот и едет бригада.
В России потребительское отношение к медикам. Если раньше служба скорой была экстренной, то теперь это сфера обслуживания, только без чаевых. Минздрав относится к своим сотрудникам как к быдлу и разрешает так же относиться и обывателям. Потом эти 90%, чьи вызовы необоснованны, жалуются и возмущаются, а те 10% пациентов, которым помощь реально нужна, ее не дожидаются: нет свободных бригад, все лечат сопли.
Крайними в этой ситуации всегда остается бригада либо диспетчер. У нас всегда есть до чего докопаться. Люди не научены, в каких ситуациях звонить в 103, 101 или 112. Служба 112 — вообще отдельная тема. С ее появлением все пошло наперекосяк. Бывают случаи, когда человек звонит на 103 в скорую, говорит, что у него температура 37. Адекватный диспетчер отправляет его в поликлинику. Человек обижается и набирает 112. Этот вызов все равно попадает на скорую, а по 112 скорая помощь всегда обязана ехать на вызов.
Еще одна проблема — нехватка персонала. Даже в Москве от 30 до 60% процентов бригад в день выезжают работать в неполном составе. Работники скорой по всей России работают на износ на полторы-две ставки. Люди бегут от непосильного труда. Бегут даже иногородние, которые приехали в Москву за деньгами.
В Москве в 2003–2004 году во главу скорой поставили менеджеров, которые вообще не имели отношения к скорой, ни разу на вызов не выезжали. Менеджеров заботят не больные — они ими прикрываются как живым щитом. Их заботит экономия и распределение средств. И проще всего это делать за счет медиков, которые никуда не денутся. А тут еще и система ОМС — полный абзац. Если мы выезжаем на улицу к бездомному с инфарктом, спасаем его, этот вызов скорой не оплачивается по системе ОМС. Деньги вычитаются из общей суммы, которая идет на содержание скорой, потому что у бездомного нет полиса. Аналогичная ситуация, когда мы приехали на вызов просто к пьяному, который на лавочке спит: если мы ставим диагноз «алкогольное опьянение», вызов не оплачивается. Считается, что помощь человеку не оказана, хотя мы его осмотрели, померили давление, сахар, поставили диагноз.
Еще с советских времен норматив доезда скорой до пациента — не более 20 минут, но на экстренные вызовы скорая летит как подорванная и приезжает за 3–5 минут. Существует негласное распоряжение Минздрава, что на вызове нужно находиться не больше 20 минут, а если больше — тут все зависит от адекватности руководства, у нас наказать можно и за это. Этим Москва очень славится. Вы подумайте, какая экономия, если врачу недоплатить денег, когда человек вызвал скорую не по делу. С пациентом никто связываться не будет, а медик — вот он, под рукой, можно с него денег снять, он никуда не денется, работает на положении крепостного.
Свежие комментарии