Когда немцы впервые использовали отравляющее вещество, получившее название иприт, никто не предполагал, что эффект будет настолько жутким и что именно это приведет к открытию химиотерапии — одного из современных способов лечения онкологических заболеваний.
Иприт — смертельное оружие
1917 год. Первая мировая война. Немецкая армия, ведущая неподалеку от бельгийского городка Ипр ожесточенные бои с британской армией, понимает, что силы уже на исходе. Однако им требуется сделать все возможное и даже невозможное, чтобы удержать наступление врагов.
Тогда-то немецкие химики и предложили использовать в качестве оружия маслянистую жидкость, пары которой должны были оказывать удушающее воздействие и вызывать раздражение глаз. По крайней мере, такой «эффект» он оказывал при испытании на обезьянах. Новое потенциальное оружие называли «горчичный газ» за его особый запах, напоминающий горчицу. Это химическое вещество разлагалось медленно и еще долго отравляло местность. Им начинили снаряды, пометив их желтыми крестами, чтобы не перепутать.
Газ планировали впервые применить к врагам во время боевых действий, но на химическом заводе в Адлергофе, при отгрузке первой партии случилось непредвиденное — в цеху произошел взрыв. На удивление, во время тушения пожара и после — никто не погиб. Поэтому немцы решили, что газ не настолько «убойный». Но выбора не было, и 12 июля в 22:00 немецкая армия начала артобстрел и обрушила на своего противника 50 000 снарядов со 125 тоннами нового химического вещества.
Лишь на короткое время (буквально несколько минут) англичане ощутили резкий запах. А потом он вроде бы исчез. У них немного першило в горле. Да и все. И лишь маслянистые лужи напоминали о странном обстреле. Хотя и они не выглядели угрожающе. Поэтому походив в газовых масках около получаса, британские солдаты сняли противогазы и легли спать.
На самом же деле, тот факт, что обстрелянные военные быстро перестали чувствовать запах — это был тревожный показатель, свидетельствующий о том, что в организме началось отравление. Но тогда этого не знали. Сон солдат был крепким, однако, когда они проснулись, — ужаснулись. Практически все ослепли. Кожа безумна чесалась по всему телу. Дикая боль чувствовалась в паху и под мышками. Хотелось кричать, но не получалось — легкие оказались наполнены пеной и каждый вдох давался невероятно тяжело. Из 6000 здоровых, отважных бойцов сильное отравление получили 2143 солдата и 95 умерли.
Солдаты после обстрела «горчичным газом»
К большинству остальных солдат зрение вернулось, а вот нарывы и ожоги не проходили еще как минимум месяца три. Именно эти раны, которые не поддавались лечению, стали для всех абсолютной неожиданностью.
Неожиданное открытие: клетки не делятся
Первое, что установили британские врачи: уровень лейкоцитов в крови отравленных «горчичным газом» падает. Вскоре на фронт приезжают Эдвард Крамбхаар — американский хирург, а в будущем – выдающийся кардиолог, и его верная супруга Хелен — тоже врач, постоянная помощница и ассистентка своего мужа. Бесконечно оперируя раненых, они все же находят время, чтобы исследовать тела тех, кто пострадал от газа. И вот что они замечают: в костном мозге этих людей не наблюдается деления клеток. Хотя именно там — в костном мозге – этот процесс обычно происходит (и так должно быть) непрерывно и весьма активно. Там из бластоцитов (предшественников) вырабатываются новые клетки. Так удалось выяснить, что иприт останавливает митоз (деление клеток), а значит и любую регенерацию. Поэтому язвы от нового немецкого газа настолько трудно поддаются лечению.
Благодаря этому открытию англичане стали быстро определять, использовал ли их враг иприт. Если количество лейкоцитов и активность митоза у пациента снижаются, значит без газа не обошлось.
Отравлены «горчичным газом» были и английские, и немецкие солдаты. Всего их насчитывалось около 1 200 000, из них до конца войны погибли 91 000. Большинство из тех, кто выжил, не смогли дожить до старости. Как правило, они умирали от различных инфекций дыхательных путей.
Позднее, после окончания войны, иприт взяли на вооружение армии многих стран. «Горчичный газ» заменили куда более ядовитые — азотистые иприты. Поэтому с применением никто не торопился.
Антидот и первая терапия
Однако после нападения на Перл-Харбор стало ясно: японцы могут вытворить все что угодно и к этому лучше подготовиться. Поэтому в декабре 1941 года, по заказу военных, два фармаколога — Луис Гудман и Алфред Гилман — стали искать антидот к азотистому иприту. Но как проверить его эффективность?
Луис Гудман (слева) и Алфред Гилман (справа)
Тут-то и пригодились исследования Крамбхаара. Помните? Если митоз продолжается, значит иприт нейтрализован.
Какие же клетки делятся активнее всего? Конечно, раковые. И вдруг Гудана осенило — инъекции иприта могут останавливать рост онкологических образований.
Для проверки этого предположения у Гилмана была одна мышь. Ей спровоцировали лимфому, а затем ввели иприт. И... опухоль исчезла. Но, к сожалению, через две недели у подопытной зверушки случился рецидив. Ей снова сделали инъекции и опухоль уменьшилась, но не пропала совершенно. Теперь клетки мышки стали устойчивы к яду и вскоре животное умерло от рака. Тем ни менее, эта лабораторная мышка прожила на 84 дня дольше, чем это могло быть без лечения.
О таком удивительном результате сообщили Густаву Линдскогу — хирургу-онкологу и он отважился предложить экспериментальный препарат кому-то из безнадежно больных госпиталя в г. Нью-Хейвен.
Первый рискнувший больной
Первым согласился мужчина с формой лейкоза, чувствительной к иприту. Его история болезни была засекречена. Ведь иприт — боевое отравляющее вещество. В медицинской карточке этот газ значился как «субстанция Х». До сегодняшнего дня запрещено публиковать имя, фамилию и какие-либо биографические данные этого пациента. В историю медицины он вошел как J. D.
Известно, что он родился в 1894 году на территории современной Польши, а тогда — Российской империи. В 1912 переехал жить в Америку. Абсолютно одинок, без семьи и детей. Был простым работягой на заводе. К врачам обратился в феврале 1941-го, жалуясь на увеличение лимфоузлов и мучительную боль.
Пациенту установили диагноз — лимфосаркома. Из возможных и доступных тогда методов лечения — произвели облучение с некоторой положительной динамикой. Но вскоре случился рецидив и его прооперировали, а затем снова облучали. Летом 1942-го опухоль опять стала расти и вскоре достигла таких размеров, что пациент не мог открывать рот и нормально дышать. Его шея распухла так сильно, что повернуть голову было невозможно и спать в кровати тоже, поэтому J.D. отдыхал лишь в кресле.
Когда мужчине предложили экспериментальную терапию он согласился, потому что понимал, — вариантов у него нет. Впервые инъекцию иприта ввели внутривенно 27 августа 1942 года.
И что же произошло? На четвертый день опухоль стала значительно меньше и пациент смог есть ложкой и спать в постели, в положении лежа. Более того, буквально за неделю видимые проявления болезни исчезли, и через месяц наступила ремиссия. Анализ крови J.D. показал отсутствие раковых клеток. Эта была фантастика!
Правда стоит сказать, что при таких уникальных результатах у пациента наблюдались симптомы отравления «химией». Один из них — падение числа лейкоцитов в крови. Позже начались кровоизлияния, в костном мозгу отмечались серьезные изменения — происходило замещение его жировой тканью. Увы, но спустя время вернулась и опухоль. Новые инъекции не давали прежнего результата — полной ремиссии. Через 96 дней с момента начала химиотерапии J.D. умер от побочных эффектов иприта.
К моменту (1946 год), когда эту работу рассекретили, терапию из азотистого иприта прошли 67 больных раком, причем в разных городах США. Наконец-то у специалистов появилась статистика, с которой можно было работать. И она постоянно улучшалась.
К счастью, сегодня лейкоз – уже не приговор. У 75% пациентов наступает устойчивая ремиссия. В современной медицине «горчичный газ», конечно, не используется, но именно благодаря ему врачи и фармакологи начали поиск лекарства в верном направлении.
Подготовлено по материалам книги «100 рассказов из истории медицины». Автор Михаил Шифрин
Свежие комментарии