Старые и толстые: в каком возрасте мы перестаём быть молодыми

Где проходит граница, после которой ты больше не чувствуешь себя тонкой и звонкой? У каждой женщины она своя.

Getty images

У меня всегда было хорошо с цифрами и памятью, поэтому я точно знаю, когда впервые ощутила на себе тяжесть возраста. Однажды прочитала в книжке многозначительную фразу: «Всё, что происходит с человеком после тринадцати лет, не имеет особого значения».

Как порядочный российский ребёнок, я свято верила печатному слову, поэтому парадоксальная красивость поразила в самое сердце. Значит, через год уже всё будет кончено? И если ничего важного не творится со мной прямо сейчас, то уже и не случится? У меня, безусловно, была богатая внутренняя жизнь. Помню, как стояла на балконе, горько пялилась в весеннюю ночь и говорила взрослому брату: не жду никаких сюрпризов от судьбы, я уже всё попробовала. И не очень понимала, почему юноша так странно на меня смотрит. Может, потрясён моей мудростью?

Но дело не только в моей наивности и высокопарных книжках. Помню, как первый муж сказал снисходительно: «Дааа, в шестнадцать ты была как персик, а теперь, конечно, уже не то».  После этого я, в тщетной попытке себя украсить, впервые в жизни нарумянила щёки, растерев на платочке красный карандаш — обычных румян в доме тогда не водилось. Мне было девятнадцать.

Помню, как моя сестра стала получать первые упрёки в том, что остаётся старой девой. Ей было двадцать два.

Помню, как в ответ на моё недовольство нашим браком, муж печально заметил: «Чего уж теперь, давай доживать потихоньку, куда нам дёргаться». Мне было двадцать шесть.

Что до лишнего веса, то впервые в жизни я начала худеть, когда мне исполнилось сорок три килограмма — я понимала, что нужно сорок. Зеркало показывало круглую попу и большую грудь, а ведь внутри себя я была почти мальчишка: тонкая, с широкими прямыми плечами, тощими бёдрами и короткими каштановыми волосами. Причёску я оставила в покое, но тело муштровала очень серьёзно. Литр кефира, горсть миндаля, апельсин и «французский салат красоты» (три столовые ложки овсянки, замоченной в воде, и тёртое яблоко) были моим ежедневным рационом несколько лет.

У меня почти нет фотографий, нигде себе не нравилась, везде получалась не я, а какой-то пухлощёкий пион с мягким носиком, поэтому беспощадно их рвала. Но какие-то всё же сохранились, и постепенно я стала кое-что замечать. Да, сейчас, конечно, уже не персик, а пять лет назад, смотри-ка, была ничего. А уж десять — вообще, и чем, дура, была недовольна. Жаль, времени не вернуть, зря грызла себя, а теперь-то поздно начинать радоваться жизни, теперь я точно постарела.

Ключевое слово, как вы понимаете, здесь «дура». И если я и пишу этот текст, не значит, что наконец-то поумнела. И в финале не будет оптимистического призыва любить и принимать себя как есть. Потому что я, может, не очень умная, но никогда не вру без необходимости.

Некоторым из нас действительно не дано безусловного принятия собственной внешности, бодипозитивности и веры, что жизнь — это здесь и сейчас. Человек несовершенен, и век его слишком короток, чтобы вовремя выучиться на своих ошибках. Идиотские мантры «я самая обаятельная и привлекательная» так и останутся идиотскими мантрами, если вы живёте в выдуманном мире идеалов, которым невозможно соответствовать.

Но запомните, пожалуйста, одну простую вещь. Сейчас — это ваши «десять лет назад». Неважно, сколько там нарисовано в паспорте и на весах, какой усталой, недовольной и печальной себя чувствуешь. Пройдёт десять лет, и вы оглянетесь на это время с огромной нежностью. Вы будете потрясены тем, сколько хорошего и яркого произошло за эти годы, как много радости пробилось к вам вопреки тайному унынию и заниженной самооценке. Не исключено, что через десять лет вы станете счастливей, свободней и красивей, такое бывает. Но и эти годы, когда вы ранимы, грустны и не уверены, — на вес золота. Перестаньте оценивать себя, лучше посмотрите на прекрасный и трепетный мир вокруг и внутри вас. Человек волен не любить себя, но радостей на свете меньше не становится, и это только наш выбор — закрываться от них, потому что мы недостаточно «качественные» по какой-то своей шкале, или позволить им произойти. 

Marta Ketro