В детстве мне приходилось очень много лечить зубы. Я ужасно боялась стоматолога и придумала себе такой способ справиться со страхом — я представляла себе вечер после приёма, думала о том, что это время обязательно наступит и вот тогда всё уже будет позади, а мама подарит мне подарок за терпение. Потом я часто использовала этот способ, чтобы пережить что-то неприятное.
Точно так же я относилась и к родам. Что это «всего лишь день», который надо просто пережить, что всё обязательно будет «позади», ну и подарок за терпение будет просто невероятный). Главное, чтобы всё закончилось быстрее, и все участники процесса остались живы.
Первая моя беременность закончилась потерей малыша, и очень болезненными и долгими родами на сроке 25 недель. Так что на вторые роды, чуть больше года спустя, я шла с ощущением, что хуже, чем в первый раз, быть не может и с подсознательным страхом, что с ребенком может что-то случиться. Когда всё началось, я долго не могла сообразить, что это уже и есть роды. Я полночи пролежала в тёплой ванной, периодически засыпая, потом всё же решила вызвать скорую, бегала по дому, перебирала сумки в роддом, попутно шли схватки. Я очень удивилась, когда молодая девушка-фельдшер со скорой сказала, что у меня почти полное раскрытие. Дальше последовала быстрая поездка по утренней Москве, приёмная одного из лучших роддомов, родовой бокс, амниотомия… и дальше всё пошло совсем не так, как я рассчитывала.
Врач закричала на весь родблок: «ой, девочки! у нас тут зелёные, зеленющие воды», и этим она вмиг разбила моё и без того хрупкое спокойствие. У меня началась паника, я очень боялась за жизнь малыша, я просила сделать всё возможное… К тому моменту у меня уже начались потуги, но врач велела «не тужиться», а «продыхивать», поставила КТГ и ушла. Я пролежала в таком состоянии ещё около 2х часов, я помню свой страх, попытки держать себя в руках, мучительные попытки сдержать потуги, вопросы, которые я задавала врачу раз за разом при её появлении в дверях… Единственное, что удалось узнать, это то, что КТГ было хорошее, на все остальные вопросы врач не отвечала, но зато она ругала меня, неодобрительно обсуждала с мед персоналом и называла «занудой».
Через какое-то время она решила, что всё-таки уже можно тужиться, кровать переделали в кресло и тут началось… Разнообразные команды, крики, оскорбления, и всё: «быстрее, быстрее», я была растеряна, у меня ничего не получалось под этот «хор». Просьбы, меня не трогать и дать мне шанс попробовать самой, заканчивались руганью, что я «всё делаю не правильно». Мне разрезали промежность, предварительно обсудив и её характеристики (промежность тоже оказалась «не такая»). В результате, моя врач позвала ещё одного врача, мужчину (от которого я слышала шёпот про то, что «здесь асинклитическое вставление головки»), и они с акушеркой принялись давить мне на живот и выдавили моего ребёнка, это произошло спустя 20 минут с того момента, как пришла врач и сказала, что можно тужиться. Почти сразу акушерка велела вытуживать плаценту, и, после одной моей попытки, вновь обругав меня, начала вытягивать её за пуповину (в результате у меня так и остался кусок плаценты внутри, но этого никто не заметил).
Меня никто не поздравил, ребёнка мне не показали, разговор вели только между собой, вес и рост (4220гр и 56см) я узнала из подслушивания их разговоров, они восхищались тем, какой крупный мой сын и какая у него большая голова, но на меня даже никто и не смотрел. Потом врач спросила акушерку: «ну что, положим ей ребенка на живот или не заслужила?» Слава Богу, они решили, что я «заслужила». Но когда я уже лежала в коридоре на каталке, врач подошла ко мне и несколько раз назвала меня «двоечницей».
Я никому не рассказывала поначалу о том, что в родах что-то было не так. Я говорила, что всё хорошо. Ну и правда же, все живы, это закончилось и вот он мой «подарок». Меня спрашивали, с каким весом родился малыш, восхищались тем, какая я молодец, родила такого большого малыша, а я чувствовала, что меня не за что хвалить. Я же «двоечница», я «не заслужила». Только спустя несколько месяцев я рассказала мужу, спустя полгода написала об этом в свой блог.
У меня был ужасный разрыв сознания и мировосприятия в голове после этих родов. Я была хорошей девочкой из медицинского института. У меня были хорошие преподаватели по акушерству. Я столкнулась с тем, что в хорошем роддоме с отличной репутацией врачи применяют такие методы, которые просто не допустимы в цивилизованной акушерской практике. Несмотря на потерю первого ребенка, я думала, что врачей надо слушаться, что они правы, что они стараются, я их понимала, я знала, как тяжел их труд, я с детства очень много болела и лежала в больницах и ни разу не сталкивалась с таким отношением, всякое бывало, но чтоб такое…
Я долго отходила от этого клейма «двоечницы» и, кажется, не отошла до сих пор. Я долго винила себя в том, что произошло, и не могла посмотреть на это под другим углом.
Почему я поехала и дочку рожать в обычный роддом? Потому что я не знала, что есть какой-то другой вариант. Контракт или договоренность для меня не были гарантией, потому что я понимала, что ничто не помешает им снова меня «изнасиловать», но теперь уже за деньги. И, что важно, я была убеждена в том, что это я виновата. Я «облажалась», я не смогла родить сына, не смогла вытужить его. Я — пародия на нормальную женщину! Я хотела, чтобы с дочкой было иначе, но в душе знала, что ничего не получится, это была какая-то обречённость…
Итог — стимулированные быстрые роды (2 часа 40 мин), снова зелёные воды, очень сильные схватки, почти без перерыва, по ощущениям совершенно не нормальные, и снова гонки на потугах. Я, честно, вообще не почувствовала никаких потуг, они, похоже, и не успели начаться к тому моменту, как понеслись команды акушеров. Снова выдавливание за несколько минут. Крики врача: «ты убиваешь своего ребенка, ребенок умирает!»(ребенок не умирал, к слову), снова недовольное бурчание акушерки «сами родить не могут», снова разрезанная промежность, снова чувство вины. Я ещё и оправдывалась перед врачами, обещала им, что «в следующий раз я постараюсь лучше». Дочка родилась весом 3790 гр и 54 см ростом, в лицевом предлежании. Я, по сути, и не поняла, что произошло, как это произошло.
Я снова пыталась убедить себя, что всё нормально, что не случилось ничего страшного, все же живы, здоровы, ну и хорошо. Я говорила это себе, и другим. Но в душе оставалась эта ужасная обида, разъедающая сердце, столько вопросов: ну почему, почему рождение моих детей… то, как я впервые увидела их… их маленькие новорожденные лица, — всё это связано у меня с болью, со стыдом, с обидой, злобой, острым чувством собственной неполноценности, вины, какой-то ненависти к своему телу, своей природе, страхом перед следующими родами, «а вдруг всё повторится» и какой-то безысходностью.
Долгие бессонные ночи, разговоры, воспоминания, сквозь слёзы, сквозь боль… И я сделала выводы…
Я знаю, что у всех разная психика, но в моей голове нет более уязвимого существа, чем рожающая женщина. Я думаю, что для многих женщин, проходящих через роддом, роды — это больно, страшно, и, в конце концов, очень интимно, и очень, очень ответственно! Они стискивают зубы, терпят, всё терпят, ради ребенка, и выходят из роддома с мыслью «больше никогда…». В родах одновременно можно покалечить жизнь двум людям сразу: и матери, и ребенку. В моих глазах те, кто позволяет себе издеваться над рожающей женщиной, заведомо находящейся в уязвимой, зависимой позиции, потеряли человеческий облик, я не верю, что они — тот же биологический вид, что и я… Это просто какой-то другой вид людей…
Нет ничего нормального в том, когда на тебя орут. Нет ничего нормального в оскорблениях и криках, и это делается не ради «нашего же блага».
Нет ничего нормального в медицинских манипуляциях против воли. Ничего нормального нет в том, что женщина, пережив массу болезненных и сопровождающихся унижением (зачастую ненужных) манипуляций, начинает воспринимать их, как что-то нормальное, «всем так делают». От этого остается холодность, это мозоль на том месте, где должна быть деликатность, стыдливость, чувствительность, тепло… Это горько, а не нормально.
Роды — это не конкурс, за них не раздают оценки, тут нет «двоечниц» и «отличниц», есть только женщины, разные, есть мамы со своим опытом, со своим Путём к материнству. Нормально — кричать в родах, петь, рычать, стонать, плакать… или же не издавать никаких звуков, но не нормально — сдерживать это, потому что это мешает… не роженице и не ребенку, а врачам. И та женщина, что все роды громкая, она ничем не хуже той, что молчит. Она просто «менее удобная». И нормально то, когда женщина не может родить в той позе, универсальной, удобной врачам, которую предлагает роддом. Женщина, которая не может родить в такой позе, она ничем не хуже той, что может. Ведь женская природа, тело, оно гораздо умнее, оно знает, что нужно. И, конечно, хорошо, когда все живы, но это далеко не всё, что нужно.
Мои преподаватели по педиатрии учили, что беременность, роды и послеродовой период – один из самых важных этапов в жизни человека. Для врача тут речь идёт о здоровье ребёнка, о физиологии, но ведь дело не только в телесном. Роды — это рождение одновременно двух людей: мамы и ребёнка, через роды женщина знакомится с самой собой, как с матерью, со своей женской сущностью. Сейчас, понимая всю значимость родов, я никогда не скажу, что «это всего лишь день»… это вечность, это целый мир, нельзя родить «просто как все» или «как-нибудь».
И с точки зрения физиологии: роды — это уникальный процесс, отлаженный механизм, показывающий огромную силу нашего, женского, тела и великую мудрость природы. Нельзя переоценить значимость родов.
Я давно уже пришла к такому мнению, что нормальные роды не нуждаются ни в какой «помощи» со стороны врача. Эпидуральная анастезия, стимуляция, эпизио, амниотомия — это всё видится мне насилием, это избыточные манипуляции, подчас мешающие организму делать своё дело, часто приводящие к осложнениям. Ведь, в самом деле, мы же не вмешиваемся в то множество физиологических процессов, что протекают в человеческом теле каждый день.
Я помню и сравниваю все свои ощущения при родах. Я помню ощущения, которые я испытывала на схватках с сыном, дома, в полумраке, в ванной, и потом, когда я бегала по квартире, собирая сумки в роддом. Это густое, тягучее, полное и… сочное чувство. Почти приятное, захватывающее, переполняющее, совсем не похожее на те схватки с дочерью, стимулированные, после амниотомии, там была просто очень сильная боль и всё. Я помню потуги, с сыном, которые мне было приказано сдерживать, я помню эту невероятную, огромную силу моего тела. А с дочкиными стимулированными родами я лишь несколько секунд чувствовала этот физиологический родовой кайф, в тот момент, когда она продвинулась по родовым путям, в случайно принятой мной позе на четвереньках, при попытке перелезть с кровати на каталку. Именно воспоминания об этих ощущениях заставляют меня чувствовать себя женщиной, радуют, напоминают о том, что да, я родила, мы с моим телом сделали это!
И ещё кое-что. Анализируя свои чувства по поводу всего произошедшего, я так же признала то, что нормально — если после родов бывает больно, плохо, тяжко, а не только радостно, не только сплошная эйфория и любовь. Нормально – плакать, переживать из-за своих родов, это не стыдно. После первых родов и потери малыша, я часто стеснялась своих слёз, своей боли, потому что думала, что слёзы делают меня слабой. Но, пряча в себе боль, я не становлюсь сильной. Я просто отгораживаюсь, я становлюсь холодной. Сила — не в том, чтобы не показывать свои эмоции, она в том, чтобы прожить, пропустить всё через себя и принять, и остаться целой. Итак, я больше не хочу прятать это в себе, я хочу прожить и пережить. Я хочу принять это, а не открещиваться всякими способами. И пусть на том месте, где мозоль, где боль, где холод – вырастет тепло, которым я буду согревать моих детей.
Свежие комментарии