Оккультизм времён СССР — это не только Кашпировский и заряженная вода. Почитайте, чем и насколько сильно был очарован советский человек, которому науки оказывалось недостаточно.
Желающим погрузиться в этот как бы не существующий призрачный мир порой открывалось всамделишное оккультное подполье. Которое, впрочем, не могло потягаться в масштабах или влиянии с повседневными практиками и устоявшимися представлениями о реальности самых обычных людей, считавших себя — до поры — более чем рациональными.
«Бытовая магия» и народная религиозность
Говоря о «советском» времени, мы не станем затрагивать сталинскую или предшествующую ей эпоху. Тогдашние магические практики и представления о паранормальном (конечно, существовавшие) восходят, очевидно, к ещё дореволюционным представлениям и верованиям. К тому же, подобные вещи плохо проявлены в массовой культуре того времени, если не иметь в виду модный масонско-оккультный символизм в государственной символике эпохи больших строек и первых пятилеток.
Также в контексте темы мало что можно сказать о церковном подполье и православном возрождении в СССР. Джеймс Фрэзер ещё в позапрошлом веке разделил магию и религию, определив религию как поклонение сверхъестественным и всемогущим силам, а магию — как искажённое понимание законов природы. Магия здесь оказывается скорее уродливым подобием науки: подлинное представление о причинно-следственных связях между вещами замещается ложным представлением, основанном на совпадении, которое считают закономерностью.
Очень сомнительно, чтобы советские молодые горожане «оттепельной» или «застойной» эпохи массово верили в высший разум, неисповедимо влияющий на всё и вся в мире. Зато представления о магическом, научном и границе между ними в СССР несомненно размывались вплоть до исчезновения.
Чудеса гипноза на голубых экранах
Научно-популярный фильм «Гипноз и гипнотерапия» вышел на экраны в 1961 году. В отрывках фильм можно найти на YouTube, в новейшее время он несколько раз показывался по телевизору уже в постсоветские годы. Внушающий доверие закадровый голос рассказывает о новых благотворных путях исследований гипноза в психиатрии. Показывают больницу, где пожилые профессора мановением руки погружают в беспробудный сон алкоголиков, истериков, невротиков.
Утверждается, что гипноз излечивает от дурных привычек и навязчивых состояний очень легко, собственно, чудодейственно. Дальше, однако, демонстрируются совсем удивительные вещи. На экране даёт интервью выдающийся шахматист Михаил Таль. Таля спрашивают, сталкивался ли он с гипнозом, и тому в самом деле есть что рассказать.
Оказывается, однажды гроссмейстеру предложили сыграть партию с загипнотизированным молодым человеком. Тому при этом внушили, что он не кто иной, как Поль Морфи — знаменитый американский шахматист, живший в XIX веке. По словам Таля, он обыграл «Морфи», но с некоторым усилием. Зато, когда подопытного вывели из транса, и тот перестал считать себя великим американцем, обыграть его гроссмейстеру не составило никакого труда.
Эпизод в фильме не комментируется, но можно заключить, что гипноз должен был передать человеку не только убеждение в том, что он стал другой личностью, но и умения, которыми подверженный гипнозу, в общем, реально не обладает.
Именно такое понимание гипноза обыграно на всю катушку в знаменитой документалке 1968 года «Семь шагов за горизонт». Режиссёр Феликс Соболев уделяет большое внимание личности психиатра Владимира Райкова, который сделал себе карьеру, разрабатывая идею «творческого» гипноза (а также поддержал Кашпировского).
В «Семи шагах» показано буквально следующее: Райков берёт средних способностей студентов и внушает им, что они являются Репиным, Рафаэлем, Рахманиновым, Верой Комиссаржевской и (почему-то) англичанкой Сэнди, которая не понимает по-русски. Эта установка заставляет студентов виртуозно играть на рояле, рисовать вовсю и говорить на незнакомом языке. Закадровый голос поясняет невероятный эффект гипноза наличием «колоссальных способностей, которые таит в себе мозг каждого человека».
Кроме того, в «Семи шагах за горизонт» опять фигурирует Таль, уже не как свидетель «чуда», а как человек, хранящий чудо в себе. Шахматист демонстрирует, как играет вслепую на десяти досках. Это очень сложное, но не фантастическое действие бледнеет перед магией гипноза, зато открывает путь к рассуждению о фигуре гения, неотъемлемой от советской мистичности.
С одной стороны, поскольку советская догма говорила о бытии, определяющем сознание, такой гений предположительно был выводим из любого человека, которому, как кадавру в повести Стругацких, созданы подходящие условия. С другой стороны, что-то должно было явно и эмпирически неопровержимо выделять гения из толпы простых граждан. Тогда на помощь в отделении агнцев от козлищ пришла наука, которая ввела в обиход представление об экстрасенсорном и паранормальном.
Давайте рассмотрим ещё один эпизод из телевидения шестидесятых годов. Это серия сатирического журнала «Фитиль», где Фаина Раневская играет экстрасенса, ведущего приём на дому. К ней приходит женщина, подозревающая мужа в измене. Колдунья подтверждает её опасения и предлагает сделать «приворот». Когда посетительница соглашается, Раневская включает мигающую лампочками машинку, обматывается проводами, искры, треск, короткое замыкание. Далее экстрасенс вымогает у поражённой женщины надбавку «за вредность», потому что она «работает на полупроводниках».
Конечно, это шутка, и высмеивается именно магическое мышление, неуместное в мире, где человек уже покоряет космос, но ход с привязкой паранормальных способностей к физическому открытию очень характерен.
Полупроводники, положа руку на сердце, как раз и есть такая технология для большинства обывателей. Значит, в быту мы отличаем «магию» от «не-магии» не столько потому, что мы очень умны и образованны, сколько в силу некой конвенции. Но беда в том, что у советского человека в его информационной среде не было и не могло быть конвенции относительно того, что считать магией, противостоящей науке, по каким признакам её вычислять и обходить стороной.
Когда речь идёт о деревенских ещё приворотах — наверное, можно понять, что это антинаучно, и посмеяться. Но что делать, когда мистика маскируется за полупроводниками, гипнозом, «умной водой»?
Тайные тексты эзотерического андеграунда
Дефицит информации стал краеугольным камнем в здании советской мистичности. И, подобно тому, как обстояло дело с любым советским дефицитом, некоторые люди имели доступ к эксклюзивным волшебным благам. Эти люди сформировали облик магической субкультуры — того, что в западной антропологии называется «культовая среда» — в нашей стране; облик неизменный, в целом, по сей день.
В первую очередь среди культуртрегеров этого рода обычно называют Юрия Мамлеева и Евгения Головина, окруживших себя плеядой соратников и последователей, вплоть до Александра Дугина или Бориса Гребенщикова. Становление мистиков началось тривиально: в 1950-е годы интересующиеся молодые люди набрели в открытых библиотечных архивах на труды полузабытых даже советской цензурой классиков оккультизма: Елены Блаватской, Николая Рериха, Георгия Гурджиева. Таким образом всё же можно провести виртуальный мостик от декадентских мистиков серебряного века через войну и оттепель до восьмидесятых и девяностых.
Помимо книг русских и зарубежных «магов», большое влияние имел журнал «Оккультизм и йога», издававшийся во Франции русской эмиграцией ещё с 1920-х годов и служивший довольно надёжным источником знания о культовой среде на Западе. Отечественная литература такого рода вскоре, однако, вполне сформировалась и могла, по уверению экспертов такого рода, конкурировать с западными трудами о паранормальном.
Характерно, что, стремясь утвердить свою необычность, такая литература существовала как будто вне проблем и обычаев остальной советской вселенной. Автор, читая одну из книг тогдашней парапсихологической «тусовки» («Блеск и нищету магов» Владимира Данченко) лишь на середине случайно догадался, что она написана в 1980 году, настолько язык походил на современное блогерское повествование, а текст был вычищен от ссылок на застойную действительность и даже соответствующих ей мыслей или интонаций.
Мотив эскапизма советской интеллигенции, обращающейся к неожиданным, противопоставленным повседневности формам взаимодействия с реальностью, хорошо передан в повести Юрия Трифонова «Другая жизнь» (1975). Научные сотрудники, инженеры, писатели и художники собираются в московских квартирах на спиритических сеансах, ищут у себя экстрасенсорные способности и ожидают глобального исследования паранормального силами советской науки. После гипнотических опытов подобное развитие исследований определённо не было чем-то неожиданным. Так, уже в 1975 году открывается экспериментальная кафедра биоэнергетики в Институте имени Попова. Отдельные опыты ставятся и в других научных учреждениях.
Паранормальное и линия партии
Ошибочно считать, что подобные интересы были совсем уж маргинальными и поддерживались только небольшой группой творческой интеллигенции, имевшей доступ к полузакрытым источникам. Популяризация паранормального под видом научного не ограничивалась фильмами. Начиная с 1960-х годов журналы «Наука и жизнь», «Наука и религия», «Техника молодёжи», даже «Сельская молодёжь» публикуют обширные материалы о западном нью-эйдже, мистике, религиозных культах. Большей частью статьи замаскированы под атеистическое разоблачение капиталистического мракобесия. Иногда об оккультизме рассказывали как об очередном свидетельстве безумия нацистского режима (публикация «Утра магов» в «Науке и религии»).
Порой же рассказывалось о «хорошей» экстрасенсорике, как в сенсационной публикации автобиографии Вольфа Мессинга в «Науке и жизни» в 1965 году. Именно это издание сих пор порождает всё новые телефильмы о «великом советском маге», гипнотизировавшем (опять!) Сталина и Гитлера. Характерно, что Мессинг и его поклонники подчёркивают якобы имевшее место сотрудничество экстрасенса не только с полулегендарной фигурой вождя народов, но и с правоохранительными органами в 1960–1980-е годы.
Подразумевалось, что КГБ, военные структуры и учёные в оборонных НИИ уже вполне уверены в существовании биоэнергетики и сверхспособностей и ищут, как лучше приспособить их на службу советскому государству. Трудно судить, насколько широко эта практика действительно применялась властями. Попытки подключить физиков к исследованию биоэнергетики действительно имели место и, в конце концов, если Сталин советовался с Мессингом только в преданиях, то общение Брежнева с колдуньей Джуной происходило на самом деле.
Наиболее характерно в этом смысле отношение советского государства к йоге. Большое влияние на умы склонной к мистичности публики произвёл фильм «Индийские йоги — кто они?». Лента вышла в 1970 году на «Киевнаучфильме», который ранее осчастливил народ «Семью шагами за горизонт».
На советских телеэкранах йоги ходили по углям, подвешивали себя за крюки, закапывались живьём в землю, чтобы впасть в анабиоз и чуть позже «воскреснуть». Уже в 1973 году йога была фактически объявлена вне закона, признанная несовместимой с идеологией марксизма-ленинизма. Однако идея о скрытых резервах, которые могут превратить обывателя в полубожественного и едва ли не бессмертного йога, набрала слишком большую популярность в стране. На страницах научных журналов завязалась дискуссия о допустимости йоги, начали ставиться опыты по йогическому дыханию и анабиозу в Институте космической и авиационной медицины.
Тайные практики эзотерических физкультурников
Итогом новой моды стало появление в СССР, возможно, первых тоталитарных сект (если не считать таковыми религиозные движения, например, пятидесятников). Маскирующиеся под физкультурные кружки сообщества практиковали полное подчинение гуру, аскезу, сексуальные практики и подобный набор манипуляций.
Под «брендом» йоги он разработал собственную систему магических практик и собрал вокруг себя в качестве последователей около 20 студентов химфака. Когда сектанты ударились в отшельничество и отправились жить в карельские леса, они привлекли внимание милиции. Дело кончилось арестами, самоубийствами, побегами за границу. Сам Тоша, вроде бы, вышел на свободу и погиб в лесу в палатке при невыясненных обстоятельствах — предположительно, умер от голода. Это уже был 1987 год, и в СССР появлялись уже куда более удивительные харизматики.
Секта «ивановцев» имени «советского йога» Порфирия Иванова оформилась в перестроечные годы, после смерти «учителя» разработав собственную эсхатологию и сформулировав неизбежность прихода мессии. Правда, первые публикации об Иванове, равно как и написанный им самим главный кодекс сектантов — свод нравственных правил «Детка» — появились в советской печати (журнал «Огонёк») ещё в начале 1980-х.
Зачем советскому человеку нужна была эзотерика?
Магический бизнес и помешательство страны на сектах и экстрасенсах в годы распада Советского Союза возникли не на пустой почве. Американские парапсихологи Майкл Мёрфи и Стэнли Криппнер, полуофициально посетившие СССР в 1970-е, уже констатировали наличие разветвлённой и полноценной культовой среды со своей историей, аксиоматикой, терминологией.
К более существенным специфическим особенностям советской культовой среды, историк литературы Биргит Менцель относит многочисленные исследования паранормального в рамках государственной и научной системы, а также передачу «оккультных знаний» посредством интеллектуальной элиты. Доверие к самиздатовскому печатному слову, к неформальной культуре в некоторых случаях оказывалось безграничным, дополнительно укрепляясь в отсутствие развитой критики мистицизма и введением паранаучных феноменов в официальный научный дискурс.
Осознавая свою оторванность от мирового культурного процесса, люди воспринимали любую дефицитную информацию как самоценную: Блаватская или Порфирий Иванов оказывались такой же частью этого важного полузапретного мира, как Набоков или Юнг.
В повести Стругацких «Понедельник начинается в субботу» рассказывается о программисте, которому повезло устроиться на работу в НИИ чародейства и волшебства — здесь и новая модная профессия, и романтика научного сообщества и, собственно, магия. Но у Стругацких волшебное имеет метафорическое, сатирическое значение, а для нескольких поколений советских читателей этот пласт книги оказался интересен сам по себе.
Если с появлением интернета и новых жанров литературы оказалось возможно удовлетворить свой эскапизм в виртуальном фэнтези-мире в игровой форме, ещё совсем недавно советские инженеры и гуманитарии уходили искать волшебной другой жизни всерьёз, в собственных НИИ или в квартирах духовных гуру.
Свежие комментарии