Общество запретов

Я купила самокат. Он был последний, и коробки к нему не нашлось. Поэтому я просто доехала на нем до кассы, расплатилась и отправилась дальше по торговому центру. По пути вспомнила, что дома кончились кефир и бананы, заехала в супермаркет, вопросительно улыбнулась охраннику – мол, можно ли сюда на самокате, он улыбнулся и кивнул.

Я купила все, что нужно, выехала из супермаркета и покатила к выходу из торгового центра. Путь мне преградил другой охранник.



- Девушка, здесь нельзя кататься.

- Я только что купила самокат в магазине этого торгового центра. Он без коробки. И я направляюсь к выходу.

- Вы должны его нести. Ехать на нем нельзя.

- Нет, я не буду его нести. Я буду на нем ехать, если только вы не захотите сами донести его до моей машины. Нет? Тогда всего хорошего.

Под недовольное бормотание охранника я катила к выходу, размышляя о том, отчего в одном и том же торговом центре внезапно такие разные правила: в супермаркете можно было кататься с корзинкой наперевес, а через пять метров от кассы внезапно стало нельзя.

Потом мне написала подруга. Рассказала забавную историю.

Возвращаюсь, говорит, с работы в пятницу. Иду и улыбаюсь: все сделала, что хотела, и план на понедельник наметила. Сажусь в автобус. А водитель: «Че такая довольная? Как будто не работала вовсе!» Подруга проигнорировала – мало ли, работа водителя вообще тяжелая штука, не позавидуешь. Потом, говорит, возвращаюсь с тренировки. А водитель тот же: «Че, отмучилась?»

Подруга недоумевает. Говорит, люблю свою работу. А на тренировки ходить еще больше люблю. Утром иду и улыбаюсь: вокруг тепло, зелено и птички поют. Счастье! Почему у окружающих людей не так? Почему жизнь для многих – как вечное испытание духа, тяжкий крест?

Я вспомнила про охранника и самокат, который нужно было непременно нести, обливаясь потом. Почему нести? Может, потому, что в торговом центре какие-то особенные, чувствительные к колесам полы? Да нет, вот же ездит поезд – аттракцион для детей. Вот ездят машинки, вот шаркает по полу робот-трансформер – еще одно платное развлечение.

Самокат нужно было нести, потому что ехать на нем было бы слишком легко. Этак человек и улыбаться может начать! А потом и вовсе решить, что жизнь – приятная штука. Не пущать! Низвести, курощать, чтоб неповадно было!

Тренировки – тяжелая расплата за красивое тело. Если тренируешься, нужно хотя бы раз в неделю нарываться на растяжение или хотя бы небольшую гематому. Работа – сущая каторга, разве можно ее любить? На нее надобно нехотя ходить и по возможности брать больничный, как только случится даже самый несерьезный насморк. Супруг – дополнительная головная боль. Если муж – то его ведь и обслужи, и ужин накрой, и сиди улыбайся да не отсвечивай. Если жена – то ей, понятное дело, только деньги нужны, и все ей мало. Дети – кровопийцы, от них одни расходы и разочарования. Нужно быть с ними построже, объяснять, что радости в жизни очень мало, куда больше тяжкого и неинтересного труда. А радость-то в жизни одна – объяснить другому, что он неправильно живет.

Примерно так и существуют некоторые люди. Живут будто не свою жизнь. И учат какой-то чужой жизнью жить своих детей. Чужая жизнь кажется неприятной, какой-то инородной. И оттого все люди вокруг делаются тоже каким-то неприятными. Хочется их научить, чтобы были поудобнее. От постоянных разочарований и непосильной тяжести креста, что приходится нести на себе каждый день, появляются в облике таких людей черты рыбы, что несколько дней невостребованной пролежала на прилавке магазина: лицо блекнет, глаза будто заволакивает мутной пленкой и взгляд делается бессмысленным.

Эти люди подходят к чужому плачущему ребенку на улице, чтобы сурово сообщить ему, что плакать такому большому стыдно и что дядя полицейский забирает тех, кто плачет. Это они пишут бессмысленные комментарии в соцсетях: «бред», «а кто это», «что я только что прочитал». Это они вдруг оживляются в беседе на политические темы, чтобы высказать стереотипное гомофобское, сексистское или ксенофобское суждение. Рядом с домом они насыпают щебенки и ставят столбики, и с этого момента считают, что у них есть свое неприкосновенное место для парковки, за которое они борются, словно львы. При этом они допивают пиво у подъезда и кидают бутылку в палисадник под свои же окна, чтобы «не нести мусор домой».

Усталая женщина-камбала расскажет вам, что женской дружбы не существует, а все мужики – козлы. Мужчина-карп второй свежести непременно поведает, что все бабы – стервы, страну разворовали, всюду неучи, а хорошему человеку некуда и пристроиться.

Главное, не смотреть слишком долго в эти мутные глаза. Иначе начнут стираться краски жизни, книги перестанут быть интересными, люди вокруг – разными, а работа – любимой.

Поэтому прочь, прочь на самокате от недовольных рыбьих лиц, от пузырей возмущения, поучений и нытья, - жить свою, свою, а не чужую, жизнь.

Источник