С каким заболеванием мальчики ходят 12-14 лет

Нужно ли ходить по врачам, если жалоб нет? Одни считают, что ни в коем случае, потому что тогда система лечит здоровых, а не больных. Другие — что обязательно, поскольку любую болезнь лучше захватить на ранней стадии. Этого подхода придерживается Элгуджа Немсцверидзе, хирург, уролог-андролог и главврач нового медицинского центра в составе холдинга «СМ-Клиника». «Правмир» поговорил с ним о том, как часто и с какого возраста нужно ходить к урологу-андрологу и почему многие так этого боятся.

«Полгода терапии — и в итоге у жены долгожданная беременность»

Элгуджа Немсцверидзе

— Часто ли мужчины обращаются к врачу с такой щекотливой проблемой, как бесплодие? Наверняка откладывают до последнего.

— Мужчину, действительно, трудно заставить сходить к врачу, особенно по такому поводу. Я вижу много людей, которые уже отчаялись. Им кажется, что ничего не получится никогда. 

И я помню тех, у кого не опустились руки, кто нашел в себе силы разбираться с проблемой. Полгода терапии, и в итоге у жены — долгожданная беременность. Вы знаете, какое это счастье? Поэтому я готов всех агитировать: дорогие мужчины, идите к доктору! Есть проблема — не ждите. 

У нас в некоторых регионах по 25-30% бесплодие по мужскому фактору. И виноваты в нем те пациенты, которые не хотят, боятся, не решаются сходить к урологу-андрологу.

Тут и задетое самолюбие, и страх. Как ни странно, в наше время развитого интернета и доступности информации многие люди продолжают испытывать стыд перед врачом-урологом. Я всегда говорю: «Когда у вас ангина или ОРВИ, вы же не стесняетесь? Если вы сломали ногу, вы же не перестаете от этого быть мужчиной, главой семьи? Здесь то же самое! Есть заболевание, и оно лечится».

В общем, такие аргументы помогают. Если пациент видит, что доктор — его союзник, что они вместе двигаются к конечной цели, обычно все получается. Просто с людьми нужно разговаривать. Человек сопротивляется лечению, когда не понимает. 

— Вы выбрали специальность еще в институте?

— В вузе есть общая специальность «лечебное дело». Раньше после института была интернатура один год, сейчас ординатура два года — и там уже выбирается первичная специальность. Я выбрал хирургию и занимался ею десять лет. Работал в Институте Склифосовского, и, поскольку это НИИ скорой помощи, там требовалось комплексное обследование и лечение пациентов. Несколько хирургов, в том числе и я, прошли курс повышения квалификации, получили еще и вторую специальность — уролога-андролога. Так что я и общий хирург, и уролог.

По этим двум специальностям я веду прием. 

Что касается андрологии, то это неотъемлемая часть урологии. Урология занимается мочевыделительной системой — и в этой части я и мужской доктор, и женский. А дальше идет специализация: женской репродуктивной системой всегда занимались гинекологи, а мужской репродуктивной системой — урологи-андрологи. В Университете дружбы народов я получил специалитет по андрологии. Это как некое большее погружение в эту часть специальности. Но для меня мочекаменная болезнь не менее интересна, чем репродуктивные проблемы. 

«Мальчишки в 14 лет понимают, что с ними что-то не так»

— Когда с маленьким мальчиком нужно пойти к урологу-андрологу?

— В первый год жизни. Многие мамы почему-то считают, что репродуктивная система у ребенка — что у мальчиков, что у девочек — начинает появляться только тогда, когда они начинают жить половой жизнью. Это совсем не так. И если в течение первого года дети не консультируются, впоследствии могут возникнуть очень большие проблемы. Для мальчиков это, например, разного рода фимозы, когда головка полового члена не высвобождается. Довольно мучительная и, самое главное, небезопасная вещь.  

Дети страдают, но стесняются об этом сказать родителям, и уж тем более им страшно идти к врачу. Получается, что с этим заболеванием ребенок ходит до 12-14 лет. И потом уже, когда мальчишки начинают со своими сверстниками обсуждать какие-то вещи, они внезапно понимают, что с ними что-то не так. 

У нас самая большая проблема, на мой взгляд, — это санитарно-просветительская работа.

Когда я был студентом, нас направляли в различные деревни, предприятия, где мы читали санитарно-просветительские лекции. Рассказывали, когда, к какому доктору надо ходить. И профилактические медосмотры должны сопровождать человека в течение всей жизни, не реже одного раза в год. 

— Как люди реагировали на санитарное просвещение? Казалось бы, это не тема для разговора на публике. 

— Ну, нет, санпросвет — он же по медицине в целом, не только по урологии. 

Я читал такие лекции на косметической фабрике «Свобода», это было грандиозное предприятие, размером с небольшой город, с какими-то огромными чанами, где мыло кипит. 

Начинали разговор с диспансеризации, потом переходили к профессиональным заболеваниям либо к болезням, которые необходимо вовремя диагностировать, вроде рака молочной железы. Доклад был минут 30-40, после чего я отвечал на вопросы из зала. Я волновался, но им было интересно, кто-то хотел сразу на месте получить консультацию. Спрашивали: «Заложен нос, что капать?» Я говорю: «Так, сначала нужно понять, отчего нос заложен. А потом уже решать, что капать. Вам нужно к лору». 

Нас приглашали довольно часто, это было в интересах предприятия. Надо, чтобы люди были здоровы, а не брали без конца больничные листы.

— А по урологии вопросы задавали?

— Обычно после лекции выходишь из зала — и тут к тебе тихонько: «Доктор, можно у вас спросить?» Честно говоря, всегда нужен осмотр. Я объяснял, к какому специалисту нужно обратиться.  

«Зачем мне к урологу? У меня все в порядке»

— Можно я спрошу то, что мне всегда неудобно было спросить? Это правда, что большая часть мужских проблем связана с нерегулярной половой жизнью? И получается, что в простатите мужчин отчасти виноваты жены?

— Должна ли быть половая жизнь регулярной? В идеале — да. Но эта регулярность зависит и от неврологической ситуации, и от психики, и от гормонального статуса, от миллиона бытовых мелочей. Это же не линейный процесс по часам с кукушкой, когда в 12 часов — надо прокуковать. 

Простатит — комплексная проблема. Человек, который каждый день садится на холодный бетон, в большей зоне риска, чем тот, кто ведет нерегулярную половую жизнь. Прямой корреляции я не вижу. Быстро развивающиеся половые инфекции или восьмичасовое ежедневное сидение в офисе, когда нарушается правильное кровообращение в органах малого таза, — все это тоже провоцирует развитие простатита. Так что жена здесь ни при чем.

— У мужчин и женщин как-то различаются подходы к здоровью?

— Еще как! Женщины раз в год должны ходить к гинекологу — не все ходят, но они хотя бы понимают, что это неправильно. Когда ты спрашиваешь, им становится неудобно, они говорят: «Ну да, вообще-то надо».

У мужчины где-то в сорок меняется гормональный фон, особенно если это человек полного телосложения, и начинает звенеть звоночек.

Но попробуй спроси его: «Вы уже ходили к урологу?» Он ответит: «А зачем? У меня все в порядке». Просто у нас нет этой культуры в принципе. Для женщин существовали консультации, а для мужчин ничего подобного не было. 

Женщина после 35-ти обязана каждый год проходить УЗИ молочных желез, обязательно. Это один из самых часто встречающихся в Москве видов рака, причем очень благодарное в смысле лечения заболевание. Если поймать его на ранней стадии, то выживаемость близка к 100%. Но мы видим женщин, которые годами не ходят на исследования и приходят уже с распадом рака. 

Что касается мужчин, ну сдайте на PSA — простатический антиген [НМС1]. Это анализ, который информативен. Берется кровь из вены раз в год. И еще раз в год после сорока УЗИ предстательной железы. Простатит в начальной стадии — это достаточно хорошо корректируемое состояние. 

— Наверняка для женщины поход к врачу — что-то более привычное, потому что они детей регулярно на осмотр водят.

— Не очень-то регулярно. У нас есть отделение педиатрии, я спрашиваю у мам с детьми двенадцати, четырнадцати лет: «Скажите, вы ребенку УЗИ брюшной полости когда делали?» Обычно говорят: «Никогда». Ну как так? Это современный, безопасный метод исследования, как мы без него можем понять, что происходит с органами, как растет этот ребенок? УЗИ почек когда делали? А никогда. Этого я не могу понять.

«Технологии меняются, базис остается»

— Такие вещи назначают, когда что-то беспокоит. Разве нет?

— Не надо ждать, чтобы что-то стало беспокоить. Давайте узнаем, вдруг у ребенка есть конкременты в почках, в желчном пузыре. Посмотрим, что с печенью, что с поджелудочной железой. Мы питаемся сейчас не самой здоровой пищей, плохая экология и так далее. Зачем ждать первых признаков заболевания?

И если условная компьютерная томография имеет лучевую нагрузку и просто так ее делать не надо, то ультразвук — это безвредный метод. Тем более, консультация врача, старая добрая перкуссия, пальпация, аускультация не несет ни лучевой, ни какой-либо еще нагрузки. Это просто вопрос желания.

— Но это же нагрузка на здравоохранение — обследовать всех здоровых людей, просто чтобы убедиться, что они здоровы. 

— Что дороже — раннее выявление или запущенное заболевание и сложное лечение? У нас ультразвуковых аппаратов в клинике три. Это вообще никакая не проблема. 

Лабораторная диагностика — достаточно дешевый метод исследований, который дает возможность выявить на ранней стадии сахарный диабет, заболевания крови и так далее. Сдать кровь — пять минут. ЭКГ — тоже недорого и недолго. Посещение врача — 30 минут.

Ну давайте посетим раз в год пять-шесть специалистов, вот вам и диспансеризация.

Если кто-то заболеет, ему придется потратить значительно больше времени, денег и сил. Профилактика всегда лучше, чем лечение.

— Однажды мою дочь в городской больнице оперировали по поводу экзостоза — «шпоры» на коленке. Предварительно надо было сдать пару десятков анализов и пройти окулиста, зубного и кого только еще там не было. Зачем вся эта бюрократия перед элементарной операцией?

— Есть такое выражение: правила дорожного движения написаны кровью.

В хирургии — то же самое. По поводу зубного: зубы, которые имеют кариес, — это источник хронической инфекции. Не имеет права хирург брать на операцию пациента, у которого не санирована, то есть не очищена от хронического гнойного процесса ротовая полость. И так я могу вам объяснить по каждому пункту. Оттуда же берется общий анализ крови, общий анализ мочи, так называемая госпитальная группа (ВИЧ, гепатит, сифилис) и так далее.

— Эта бумажка со списком анализов была пожухшей от времени, конца прошлого века. Неужели за это время ничего не изменилось?

— Рецепт изготовления хлеба, мне кажется, появился многие тысячи лет назад и особых изменений не претерпел. В медицине меняются технологии, но базис будет меняться только в том случае, если изменится организм человека. Вот когда вместо человека будут роботы, наверное, базис изменится.

«Вы здоровы. Увидимся через год»

— Беда в том, что как только человека начинают обследовать, у него обязательно найдут, чего бы полечить. Может быть, все эти диспансеризации и призывы к своевременному лечению — для того, чтобы повысить финансовые показатели?

— Два дня назад у меня был пациент. Молодой человек лет 30. Пришел, сказал, что жалоб нет, но хочет провериться. После всех обследований он пришел ко мне, и вы знаете, это лучший момент в работе доктора, когда я могу сказать: «Вы здоровы. Увидимся через год». 

Я не думаю, что человек, для которого на первом месте деньги, должен работать в нашей профессии. И не важно, государственное это учреждение или частное. Мы профессионалы. Если человек болен, мы его лечим. Если здоров, отпускаем до следующего года или до появления необходимости обратиться к доктору.

Я 25 лет в здравоохранении, я доктор медицинских наук, профессор, а докторская у меня — как раз по организации здравоохранения. И я точно знаю: если ты порядочный человек и профессионал, то неважно, какая форма собственности у лечебного учреждения, в котором ты работаешь. Ты говоришь здоровому человеку, что он здоров, а больного лечишь, причем честно и прозрачно, объясняя ему каждый следующий шаг: что именно ты делаешь, для чего и какого ожидаешь результата. Если результат не достигнут, объясняешь почему. И поверьте мне, к вам придут пациенты, и еще своих друзей потом приведут. И твои финансовые показатели будут в норме.

— Вы долгое время работали хирургом в НИИ имени Склифосовского, а сейчас занимаетесь в основном организационной работой. Не скучно? Я вот слышала, что главврач — это уже вообще не врач.

— На это я могу вам ответить, что человек, который создает условия для того, чтобы врач мог эффективно работать, — ничуть не меньший молодец, чем сам этот врач. Да, отличный хирург сделает уникальную операцию. А кто даст ему возможность сделать не одну такую операцию, а десять, сто?

Кто-то должен создать систему, которая заработает. И вот это мне интересно.

Но это целый комплекс задач, который не оставляет тебя ни на минуту. Даже если ты руководишь поликлиникой, телефон может зазвонить в любое время, а уж если руководишь стационаром, то он вообще не умолкает круглые сутки. У нас скоро соберется коллектив более 150 человек, это требует постоянного отлаживания определенных процессов. 

Так что нет, это не скучно.

Запасливая главная сестра

— Расскажите о клинике, которую вы возглавили. У нее есть какая-то специализация?

— Наш новый медцентр на 2-й Звенигородской — это, по сути, семейная поликлиника, то есть то первичное звено, куда вы обращаетесь в случае каких-то неполадок со здоровьем. А уже отсюда при необходимости мы направляем в детские и взрослые стационары, в центр офтальмохирургии и другие центры хирургии, которые тоже есть в системе медицинского холдинга «СМ-Клиника».

Как в любой современной поликлинике, у нас есть врачи и общих специальностей: терапевт, хирург, уролог — и узких: гематолог, нефролог, эпилептолог и так далее. Терапия, урология, хирургия, отоларингология, офтальмология уже работают в полном объеме. Будет достаточный спектр инструментальной диагностики: УЗИ, в ближайшее время рентген, к концу года — КТ, МРТ. В клинике имеется современное отделение физиотерапии. Также косметология, амбулаторная хирургия и урология.

— Пациенты уже приходят? 

— Мы открылись месяц назад, и у врачей уже приблизительно половина записи. Холдингу «СМ-Клиника» 20 лет, мы новое подразделение. Имеем кредит доверия.

— Где вы находите врачей в нужном количестве? Ведь с кадрами в медицине — настоящими, современными, квалифицированными — у нас, как говорят, не очень хорошо. А сейчас и вовсе ощущение, что российская медицина оказалась в стороне от мировой.  

— Я вижу результаты вузовского, последипломного образования, могу судить об опыте, с которым к нам приходят врачи. Это вполне квалифицированные специалисты. 

А где находим — во-первых, наш холдинг является авторитетным, интересным, это бренд не только для пациентов, но и для врачей. Они знают, что здесь у них будут достойные условия. Во-вторых, я в московском медицинском сообществе уже четверть века, институт закончил 25 лет назад. Я не теряю связей с бывшими однокурсниками, и, конечно, появилось много знакомых, друзей. Поэтому кто-то находит нас, а кого-то мы находим сами.

Моя задача — собрать такой коллектив, у которого, с одной стороны, будет хорошая академическая база, а с другой стороны — интерес к современному медицинскому знанию.

Более того, в структуре «СМ-Клиника» имеется собственный корпоративный университет, который занимается обучением сотрудников сам и имеет большие, прочные связи с ведущими медицинскими вузами страны. 

— Как закупать сейчас какие-то расходники, как обслуживать оборудование? Да и цены у вас не могут не расти.

— Сейчас долгосрочные прогнозы строить вообще невозможно. Пока могу сказать, что цены на консультации и манипуляции останутся прежними. Но есть процедуры и исследования, которые включают в себестоимость подорожавшие препараты или расходные материалы. Это уже вопрос не к нам, а к поставщикам. Стоимость услуги будет расти только в той части, которая может быть связана с расходниками.

— Какие из них особенно дорожают?

— Если мы говорим об амбулаторной хирургии, я не вижу таких расходных материалов и лекарственных препаратов, которые могут резко вырасти в цене и их сложно будет найти.

Что касательно урологии и андрологии — а это моя специальность — то лекарственные препараты тоже все сейчас доступны. Нет оригинальных — есть дженерики. Всегда можно найти какую-то альтернативу. 

— Приятно поговорить с оптимистом!

— Всегда надо быть оптимистом. Просто хороший главный врач, а уж тем более — хорошая главная сестра — всегда какой-то запас имеет. 

— Какие процедуры или осмотры лучше пройти, пока запасы не кончились? 

— Я так скажу: ребята, идите заниматься здоровьем. И даже неважно, какие события происходят вокруг. Абсолютно любое заболевание лучше поймать в начале, чтобы потом не развивалось осложнений и лечение не обошлось дороже. Я считаю, что как минимум раз в год с детского возраста нужно привить себе культуру обследования у врача.

Фото: freepik.com, shutterstock.com