Памяти Юрия Васильевича Яковлева (25/4/1928 - 30/11/2013)

 

С моей первой любовью и женой Кирой я познакомился в Концертном зале им. П. И. Чайковского. Мы с товарищем пошли на фестиваль венгерской музыки. Я сидел в амфитеатре, откуда весь партер был виден как на ладони. И вдруг в середине его я увидел девушку. Удивительно, но, как будто почувствовав мой взгляд, она подняла на меня глаза. В антракте я постеснялся подойти — у меня никогда не хватало смелости так запросто знакомиться. Но в раздевалке я решился — подошёл, подал пальто и спросил разрешения проводить её домой. Мы пробродили всю ночь по Москве, а на следующее утро мне позвонили и сказали, что я утверждён на роль Дибича в фильме «Необыкновенное лето» и должен ехать на съёмки в Саратов. Она приехала ко мне на съёмки, а после возвращения в Москву мы поженились.

Все долгие годы, что мы живём вместе, Ира - моя опора, мой жизненный стержень. Я по природе своей не отличаюсь борцовскими качествами, умением пробиваться в жизни, защищаться от несправедливого, а часто и подлого. А Ирина обладает силой характера и умением в нужный момент защитить, оградить от всех проблем, что часто мне просто необходимо. Вот уже сорок лет, как я живу с моим строгим, но справедливым критиком, человеком неравнодушным буквально ко всему, что происходит в мире и в стране, с людьми и животными, в искусстве и природе.

 

Мне грех жаловаться на свою судьбу. Счастье - понятие относительное. Всю жизнь я имел возможность заниматься любимой работой, а это, пожалуй, самое главное!

 

 Актеры делятся на хороших и средних. Плохих просто не бывает. Плохой актер - это уже не актер.

 

Спросите меня: "Вы хотели бы сыграть Гамлета, Ричарда, Макбета?". Не-а! Ни за что. Не лежит душа. Я его не чувствую. Вот в комедиях шекспировских играю с удовольствием. Я в "Много шума из ничего" играл Киселя. Мне было 24 года, а ему - 400 лет. Я так придумал. Я решил, что это то же самое, что Панталоне, только в шекспировском обличье. В 24 года очень увлекательно играть глубоких стариков.

 

Несколько раз в моей жизни были случаи, когда я был на волосок от смерти, но по совершенно непонятному стечению обстоятельств, а может быть, меня хранили свыше, оставался жив.

Во всех случаях, которые давно могли прервать мою жизнь, посылая такие испытания, будто хранил меня Кто-то. И одновременно предупреждал — как ничтожно мала граница между жизнью и смертью и как надо благодарить Бога за оставленные мне дни.

 

Я всегда стараюсь находить в людях прежде всего хорошее. Приезжая с гастролей, съёмок, из санатория, я рассказываю жене, каких прекрасных людей я встретил. Она, смеясь, говорит: «У тебя все люди прекрасные». Может быть, это моё заблуждение, но так хочется в это верить! Я, много играя и снимаясь, никогда не ощущал зависти или откровенной неприязни по отношению к себе.

 

Когда-то давно, в сорок с небольшим лет, у меня случился кризис. Это произошло на гастролях в Германии. Я еле-еле довел их до конца. Я вдруг подумал: зачем все это - выходить на сцену, какие-то слова говорить, какого-то другого человека изображать. Что это за кривляние. И самое интересное, что это случилось на гребне успеха. Это был рубикон, который я перешел с колоссальным напряжением. И слава богу. Потом было столько интересных работ... Но артист и вообще творческий человек почти с неизбежностью переживает такой кризис. Он бывает очистительным.

 

Сейчас я хожу в театр редко. Но то, что я смотрю и в театре, и по телевизору, чаще всего поражает своим непрофессионализмом, плоскими мыслями, тем самым желанием «удивить», шокировать, эпатировать — не знаю, как ещё это назвать. И мне не приходит в голову задать вопрос о желании играть, потому что ответ ясен заранее.