Опасные связи: Что мы знаем и думаем об инцесте

Почему родственные отношения категорически запрещены

КОГДА ПАТРИКУ ШТЮБИНГУ БЫЛО ТРИ ГОДА, его отдали в детский дом — четыре года спустя его усыновила другая семья. В 2000 году, когда ему было двадцать три, Патрик решил разыскать кровных родителей — и узнал, что у него есть сестра Сюзан, которой на тот момент было шестнадцать.

После смерти матери Патрик и Сюзан сблизились, но не просто как брат и сестра: в течение следующих пяти лет у них родилось четверо детей, двое из них — с инвалидностью. В Германии инцест между кровными братьями и сёстрами уголовно наказуем, и Патрик провёл несколько лет в тюрьме — у Сюзан диагностировали психическое расстройство, поэтому её освободили от ответственности. Сейчас трое детей пары находятся в приёмных семьях, четвёртый живет с матерью. Патрик неоднократно пытался оспорить решение судей и даже обращался в Европейский суд по правам человека, утверждая, что запрет разрушил его семью и нарушил его право на частную жизнь — но безрезультатно.

История Патрика и Сюзан, наверное, самый громкий случай инцеста за последние годы — но не единственный обсуждаемый. Огромную роль в этом сыграла «Игра престолов», создатели которой исследуют тему с разных сторон. В сериале есть пара — близнецы Джейме и Серсея, у которых родилось трое детей и которых однозначно осуждают и зрители, и общество Вестероса. В последнем сезоне возникла более неоднозначная ситуация: одни из главных героев, Джон и Дейенерис, занялись сексом. Герои пока не знают, что Дейенерис приходится Джону тётей, и не осознают последствий своих поступков — из-за чего зрители не понимают, как им реагировать на ситуацию.

Сразу несколько медиа начали обсуждать, нормально или ненормально хотеть того, чтобы герои остались вместе — и если вам нравится экранная пара, значит ли это, что вы одобряете инцест? Важно ли, что они не такие близкие родственники, как, например, брат и сестра? Имеет ли значение, что в семействе Таргариен братья и сёстры издавна женились друг на друге и это считалось нормой? Или род Таргариен — хороший пример того, чем опасен инцест — ведь, возможно, именно из-за него на свет появился Безумный Король?

Тогда и сейчас

Инцест — одна из самых табуированных тем в обществе: одна мысль о сексуальных или романтических отношениях между близкими заставляет нас поёжиться. Тем не менее так было не всегда. Джордж Мартин, автор цикла книг «Песнь льда и пламени», который и лёг в основу сериала «Игра престолов», рассказывает, что ориентировался на опыт династии Птолемеев, правившей в Древнем Египте, и европейские монаршие линии, которые считали, что родственные браки делают род более «чистым». В прошлом инцест часто практиковали среди аристократии: считается, например, что у египетского фараона Тутанхамона были генетические заболевания из-за близкородственных браков, распространённых в семьях египетских фараонов. Испанский король Карл II, последний из династии Габсбургов, очень часто болел — исследователи тоже связывают  это с многочисленными инцестуальными связями в роду. Браки между кузенами до прошлого века и вовсе были обычным делом: на двоюродной сестре женился даже Чарльз Дарвин — правда, изучая близкородственное скрещивание, он испугался, что у его детей могут быть проблемы со здоровьем из-за родства родителей.

В наше время инцест во множестве стран запрещён законом — например, в Великобритании, Германии и других частях Европы. В Португалии, Испании и Сербии он декриминализован. При этом даже там, где закон не запрещает инцест, речь идёт только об отношениях, основанных на взаимном согласии, между взрослыми людьми — подразумевается, что детей от педофилии и взрослых от насилия защищают отдельные законы.

Одна из шведских партий пыталась легализовать сексуальные отношения между братьями и сёстрами. Правда, они выступали ещё за легализацию некрофилии

Законы разных стран по-разному трактуют инцест и, соответственно, вводят разные ограничения. Например, во Франции закон, который определяет понятие инцеста и запрещает его, был введён только в 2010 году — до того существовали лишь отдельные законы о насилии, изнасилованиях и педофилии. Согласно новому закону, инцестом считается изнасилование или иные формы насилия в семье, в том числе над несовершеннолетними, которое совершает человек, имеющий «юридическую или фактическую власть над жертвой» — это подразумевает родителей, братьев, сестёр и других членов семьи. При этом отношения между взрослыми родственниками по взаимному согласию формально остаются в рамках закона. В России иная ситуация: Семейный кодекс запрещает брак между близкими родственниками — родителями и детьми, дедушкой, бабушкой и внуками, полнородными и неполнородными (то есть имеющими общих отца или мать) братьями и сёстрами, — но сексуальные отношения между близкими родственниками не криминализованы.

В некоторых странах пытаются придумать дополнительные механизмы борьбы с инцестом — например, в Исландии, население которой составляет всего около 320 тысяч человек, создали специальное приложение, которое позволяет проверить, не являетесь ли вы дальними родственниками. Оно берёт информацию из электронной базы данных обо всех жителях страны и их происхождении. В других странах с запретом, наоборот, пытаются бороться: швейцарский парламент в 2010 году рассматривал декриминализацию сексуальных отношений по взаимному согласию между двумя взрослыми родственниками. Парламентарии упирали на то, что с 1984 по 2010 год закон применялся всего три раза и оказывается избыточным (правонарушителям предъявляли обвинения и в других преступлениях — например, насилии над детьми), но он так и не был принят. Одна из шведских партий пыталась легализовать сексуальные отношения между братьями и сёстрами старше пятнадцати лет по взаимному согласию. Правда, они выступали ещё за легализацию некрофилии (при условии, что человек перед смертью подписал письменное согласие на то, чтобы партнёр использовал его тело для секса после смерти), и их инициатива не увенчалась успехом.

Вопрос морали

Несмотря на практически полное единодушие закона, взгляды на инцест не так однозначны. В литературе можно встретить самое разное осмысление связей между родственниками — в романе «Сто лет одиночества» Габриэля Гарсиа Маркеса инцест символизирует нарушение естественного порядка вещей, в «Ночь нежна» Фрэнсиса Скотта Фицджеральда он ломает жизнь героини, а в «Голубой лагуне» Генри де Вера Стэкпула автор подчёркивает, что герои живут в изоляции и не понимают, что с ними происходит и свои чувства. В пьесе «Август: Графство Осейдж» герои узнают о том, что они брат и сестра, лишь к концу пьесы, а в романе «Хорошо быть тихоней» герой становится жертвой насилия в семье.

Примеры можно найти и в искусстве, и в поп-культуре — вспомните, сколько комедий построено на том, что брат влюбляется в симпатичную сводную сестру, но не может ничего поделать со своими чувствами. В японской манге и аниме часто встречается ещё более смелый сюжет — история о родных сестре и брате, которые влюбляются друг в друга вопреки запрету. Правда, в том, как мы относимся к инцесту в культуре, есть один важный нюанс: все мы отчётливо понимаем, что герои, какими бы реалистичными они ни были, не живые люди — а то, что с ними происходит, имеет мало общего с нашей жизнью. Инцест в литературе и искусстве как минимум мифологизирован, а сюжеты и образы, связанные с ним, часто метафоричны. Так что психологически мы как бы дистанцируемся от героев, спокойно воспринимаем любые их поступки, даже те, которые нам никогда не пришло бы в голову повторить. 

Психолог Джонатан Хайдт, специализирующийся на исследованиях морали, нашёл брешь и в том, как мы относимся к инцесту в обычной жизни. В рамках исследования он предлагал участникам поразмышлять о гипотетической ситуации: сестре и брате Джули и Марке, которые вместе отправились в путешествие на каникулах. Однажды они ночевали в хижине у моря и решили заняться сексом. Они предохранялись: Джули принимала противозачаточные, но на всякий случай они использовали и презерватив. Обоим понравился опыт, но они решили его не повторять и сохранить всё в тайне — в итоге эта ночь ещё больше сблизила их.

Инцест в литературе и искусстве как минимум мифологизирован, а сюжеты и образы, связанные с ним, часто метафоричны. Так что психологически мы как бы дистанцируемся от героев

Хайдт спрашивал у участников исследования, что они думают о Марке и Джули и их поступке. Большинство считали, что действия пары были неправильными, и осуждали их. Например, часть респондентов думала, что Джули может забеременеть, а у её детей могут быть генетические заболевания — забывая, что пара предохранялась сразу двумя способами. Другие считали, что это может негативно отразиться на жизни семьи — но упускали из виду, что брат и сестра оставили всё в секрете. Третьи решили, что это разрушит их отношения — хотя в примере было явно сказано, что Марк и Джули стали только ближе. Несмотря на то что аргументы участников разбивались о контраргументы, они продолжали считать поступок аморальным. Хайдт назвал это «моральным потрясением» — он считает, что мы выносим моральные суждения интуитивно и не всегда ищем подтверждение своей точке зрения.

Конечно, в большинстве случаев причины, по которым мы осуждаем инцест, очевидны. Очень часто он подразумевает насилие над детьми и педофилию. И даже в случаях, когда в отношения вступают два взрослых родственника, нередко находятся жёсткие аргументы против: например, в случае, когда отцу 36 лет, дочери уже исполнилось 18, а закон страны не запрещает инцест, говорить о полном согласии всё равно невозможно — в их отношениях даже спустя годы сохраняется иерархия. Случай Патрика Штюбинга тоже вызывает вопросы — из-за психического расстройства Сюзан.

Тем не менее в наших взглядах на инцест действительно есть противоречия — они касаются отношений между совершеннолетними братьями и сёстрами примерно одного возраста, которые находятся в семье на равных позициях. Один из самых сильных аргументов против инцеста, существовавший веками, — в том, что у близких родственников могут родиться дети с серьёзными генетическими заболеваниями и инвалидностью. Но и здесь есть нюансы: секс давно не подразумевает обязательное деторождение, отношения не обязательно должны быть гетеросексуальными, а ребёнок с инвалидностью может родиться в любой семье — но у нас и в мыслях нет запретить заводить детей людям с наследственными заболеваниями. Многое зависит от степени родства: по данным исследований, решение четвероюродных брата и сестры завести детей будет более удачным с биологической точки зрения. Как быть, если пара не собирается заводить детей — или осознанно решает дать жизнь ребёнку с инвалидностью? К тому же это эйблистская позиция: если верить ей, то полноценными членами общества могут быть только здоровые люди.

Отношения сводных братьев и сестёр мы привыкли считать более приемлемыми из-за отсутствия кровной связи — хотя, если верить теории Вестермарка, между этими ситуациями нет принципиальных различий

Ещё один аргумент против инцеста — он разрушает структуру семьи. Одна из теорий, объясняющих, почему инцест табуирован, получила название «эффект Вестермарка». Больше века назад психолог Эдвард Вестермарк предположил, что мы автоматически воспринимаем других детей, о которых заботились наши родители, как родственников и, повзрослев, не испытываем к ним сексуального влечения. Это касается как кровных, так и неродных братьев и сестёр и объясняет, почему отношения между сводными братьями и сёстрами тоже табуированы. Но и здесь кроется парадокс: отношения сводных братьев и сестёр мы привыкли считать более приемлемыми из-за отсутствия пресловутой кровной связи — хотя, если верить теории Вестермарка, между этими ситуациями нет принципиальных различий, а на семейный строй влияют и те и другие.

В случае Патрика Штюбинга этот аргумент и вовсе не работает: они с Сюзан никогда не были единой семьёй. То, что произошло между ними, можно было бы объяснить термином «генетическое сексуальное влечение»: его ввела в обиход в конце восьмидесятых годов прошлого века американка Барбара Гоньо. Эта теория утверждает, что между родственниками, которые не жили вместе и встретились во взрослом возрасте, может возникнуть сексуальное влечение: по словам Гоньо, она влюбилась в собственного сына, которого отдала на усыновление, когда вновь встретилась с ним спустя двадцать шесть лет. Правда, феномен «генетического сексуального влечения» никогда не исследовали всерьез, и из-за отсутствия серьезной доказательной базы есть все основания считать его псевдонаучным.

Получается, что единственным, что делает инцест недопустимым, остаются культурные установки и моральные нормы. Это размытые и сложные категории, которые меняются со временем и которые сложно представить как единственную основу законодательных норм — в конце концов, браки между людьми с разным цветом кожи в США когда-то тоже казались чем-то немыслимым.

Конечно, это не означает, что многовековые культурные установки нужно немедленно разрушить. Но общество взрослеет, а вместе с ним взрослеет и меняется и наша культура: то, что раньше казалось очевидным, теперь нужно рассматривать критически, пытаться понять, почему та или иная норма до сих пор сохранилась. В современном обществе, к примеру, уже никакую норму не стоит объяснять в терминах деторождения, просто потому, что мы не верим, будто романтические отношения имеют смысл только ради продолжения рода. Обществу нужны не аксиомы, а новые, внятные и весомые объяснения — о насилии, нарушении границ, травме, невозможности для ребёнка почувствовать себя «отдельным» от семьи человеком и обо всём, что уместно обсуждать в XXI веке.