Итак, господа путешественники, перед нами обширное пространство, густо заросшее самой разнообразной хренью, с которой нам предстоит разобраться вдумчиво и неторопливо: это настоящее поле чудес. На данной, густо населенной Алисами, Дуремарами, Королями, Герцогами и бывшими турецкоподданными пустоши, мы имеем пример эффективной трансформирующей агрессивности хрени, превращающей в себя все живое, до которого она способна дотянуться.
Вот точь-в- точь как в знаменитом фильме ужасов “Нечто”.А ведь начиналось всё так славно и вполне научно. В самом начале ХХ века биолог Александр Гурвич в опытах с корешками лука открыл интересное явление: интенсивно делящиеся клетки одного растения каким-то образом стимулировали деление клеток другого растения. Даже, если химическое взаимодействие было исключено — подопытные разделялись кварцевой пластинкой — эффект наблюдался вполне достоверно.
Гурвич предположил, что имеет место обмен какими-то сигналами, а носителем этих сигналов служит слабое ультрафиолетовое излучение. Развивая свою гипотезу, профессор Гурвич решил, что этим механизмом можно объяснить не только инициацию деления отдельных клеток, но и их упорядоченное расположение в пространстве, то есть формирование тканей, органов и целых организмов. Согласно его гипотезе на уровне отдельных клеток действует некое митогенетическое (от “митоз” - процесс деления клетки) поле, а на уровне целого организма — поле морфогенетическое (порождающее форму). По сути — это одно и тоже, только на разных уровнях. По природе своей это поле электромагнитное — ещё одна его ипостась. Явление биолюминесценции (испускание света живыми организмами) было давно известно и неплохо изучено, поэтому гипотеза А.Гурвича была вполне спокойно встречена научным сообществом того времени, а его вклад в науку отмечен Сталинской премией. В 1944 году вышла в свет книга “Теория биологического поля”.
В дальнейшем, по мере развития биологии от гипотезы Гурвича отказались в пользу биомолекулярных механизмов, хотя какие-то исследования ведутся до сих пор. А.Гурвич и его труды заняли своё вполне достойное место в истории науки.
Прошло совсем немного времени, и вдруг слово “биополе” снова стало необычайно популярным. Биополе возродилось, но уже не как научный термин, а как заразное, агрессивное и всепролазное “Нечто”, ставшее одним из символов и едва ли не самым универсальным инструментом всяческих эзотериков, магов, целителей, лозоходцев, ясновидящих и прочего жулья, гордо именующего себя по-научному — экстрасенсами. Забавно, но в англоязычной литературе этих обормотов именуют наоборот: сенситивами. Так чтоб вы имели в виду: это в точности та же хрень, по под другим погонялом.
У классика еврейской литературы Менделя Мохер-Сфорима есть такой персонаж — Хайкл Башковитый. “... если кто-нибудь из слушателей прерывал его рассказ вопросом, желая понять, в чем секрет машины, Хайкл тут же объяснял все очень просто некоей пружинкой и при этом делал такую мину и так сладко улыбался, точно разрешал все недоумения и раскрывал глаза своим слушателям. Вообще, «пружинкой» Хайкл объяснял решительно все: часы, телеграф, игральный ящик и все прочие механизмы, и изобретения на свете.”
Вот такой вездесущей и всемогущей “пружинкой” для шарлатанов стало биополе, обладающее совершенно удивительными свойствами, даже взаимоисключающими. Не вижу смысла в их перечислении. Какими надо данному прохвосту, такими и обладающее.
Следует отметить, что в серьёзной литературе под “биополем” иногда понимают некую интегральную характеристику нормальных физических полей живого организма: электромагнитного, акустического, теплового и т.д. Но термин сильно скомпрометирован шарлатанами, поэтому он там встречается исключительно редко.
Поскольку эзотерики и всякие альт-ушибленные старательно косят под настоящую науку, то, взяв на вооружение биополе, они прихватизировали и биоэнергетику. А как же! Какое же поле — да без энергии? Это ж ненаучно будет.
Изначально “Биоэнергетика — междисциплинарная наука, раздел биологии, изучающий совокупность процессов преобразования внешних ресурсов в биологически полезную работу в живых системах. Традиционно эта наука исследует такие процессы, как клеточное дыхание, фосфорилирование, энергизация мембран и связанный с этим транспорт, а также другие способы получения организмами энергии.” — это в нормальном мире.
А в Хреньландии всё иначе. Не могу отказать себе в удовольствии процитировать:
“Если пересказать все простыми словами, то биоэнергетика человека – это наличие у него определенного количества жизненной энергии.”
Удивительно просто и понятно, правда? Поняли, куда попали? Тогда вперёд!
Аура.
Когда об ауре пишут в обычной медицинской литературе, то всё в порядке. Это просто своеобразные ощущения или переживания, или нарушения чувствительности, предшествующие эпилептическому припадку или приступу мигрени. Почувствовав ауру, больной успевает выполнить какие-то полезные для себя действия, чтобы уменьшить ущерб от приступа.
Шарлатаны узурпировали ауру и превратили её в неопределённое “Нечто”. Очень часто она отождествляется с биополем. Рассуждения об ауре всегда многословны, красивы, неуловимо расплывчаты по смыслу. Но красивы, бесспорно завораживающе красивы. В средние века были популярны публичные философические диспуты, словесные поединки, этакое риторическое фехтование, а по сути — демонстрация изощрённой софистики и демагогии на базе формальной логики. На самом деле — это была очень интересная штука. Искусство таких рассуждений было вроде бы утрачено, но успешно возродилось в сочинениях современных шарлатанов.
Вот пример.
“Что такое аура? Аура — это некий вполне физический объект, — ученые это уже доказали — который окружает тело каждого человека неосязаемым коконом. Но не каждый из нас понимает, для чего его аура в целом нужна, как он может пользоваться ею, не знает назначение, устройство и возможности своего еще одного «тела» или органа. Для кого-то аура — это просто оболочка, кто-то представляет ее в виде яйца и больше ничего не знает об этом. Кто-то даже имеет фотографии своей ауры...”
Великолепный риторический приём прямо в первой строчке: так это между делом упоминается само собой разумеющееся, что учёные доказали. Реальность это, нет места для сомнений, не будем тратить время на впадение Волги в Каспийское море, скорее вперёд, к интересному и важному.
Вот ещё:
“Если до недавнего времени не было никакого логического обоснования наличию ауры, то развивающаяся наука четко разъяснила возможность существования магического поля, назвав его электромагнитным, а потому вполне видимым”.
Вот так легко и непринуждённо сливаются наука с магией и мистические бредни — с физикой.
Типичные, надо сказать, приёмы в такого рода сочинениях. Работают безотказно, если читатель/слушатель с самого начала не настроен скептически.
Наберите слово “аура” в любом поисковике, скажем, в Яндексе. И получите 16 миллионов ссылок. Уточните запрос: “аура медицина”: уже 4 миллиона. Просмотр результатов приводит к мысли об уточнении запроса, поскольку примерно в половине звучит всё та же назойливая музыка эзотерических альтов. Уточняем: “аура мигрень эпилепсия”. Половины как не бывало. 2 миллиона. Чуть более тщательный анализ выявляет: примерно четверть из найденного — альтернативная хрень. Результат анализа, даже такого бегло-прикидочного, впечатляет! В общем-то даже неплохо: почти 10% полезной растительности на сорняковом поле. Её можно найти и отобрать. Было бы желание. А у кого оно, желание, есть?
Поскольку мы в Хреньландии, на биополе чудес, с целью изучения хрени, вернёмся к ней.
Биопольная аура невидима, но при этом она разноцветная. То ли пять цветных слоёв, то ли семь. Авторитеты ещё не пришли к консенсусу. У одного такого деятеля нашлось описание аж трёх десятков цветов и оттенков. Интертрепация всей этой палитры тоже разная. Но, право же, какие тут могут быть стандарты? Это же вам не устаревшая и окаменевшая академическая наука. Это магическая физика. Тут надо не примитивно понимать, а истово верить, что понимаешь эту белиберду.
Но вернёмся к ауре, как к таковой. Все эти рассуждения о цветах имеют под собой вполне реальную почву. При некоторых условиях невидимую ауру вполне можно видеть. Причём её могут видеть не только особо магически одарённые экстрасенсы, но и вполне обычные люди. Одни легко, быстро и сразу, а другие — после упорных занятий. В интернете легко найти описание упражнений на эту тему. Как-то сразу вспоминается из “Бравого солдата Швейка”: — Твоё место в секте гезихастов, — с состраданием произнёс учёный повар Юрайда, — те по целым дням смотрели на свой пупок, пока им не начинало казаться, что вокруг пупка появилось сияние. После этого они считали, что достигли третьей степени совершенства.
А вот совсем и не смешно.
Рекомендация специалиста по ауре: “Пусть он встанет на расстоянии 40-60 см от стены с однотонным светлым покрытием. Освещение должно быть мягким, без прямых солнечных лучей и ярких осветительных приборов, которые могут исказить оттенок биополя. Вам нужно оставаться на расстоянии трех метров от исследуемого, который должен быть спокоен и расслаблен. Попросите объект немного раскачиваться из стороны в сторону, а сами внимательно следите как бы сквозь него, на стену. Постепенно вокруг тела человека начнет возникать легкий размытый свет. Его ширина не будет превышать 1 см – это эфирный слой, наиболее заметный. Если не делать резких движений, а продолжить следить, постепенно вокруг исследуемого начнет возникать еще более размытое свечение. Оно может иметь неоднородный оттенок, разное по силе и типу свечение.”
Проделайте такой опыт и убедитесь: оно работает! Вы видите биополе, ура! То-есть, ауру. Всё равно — ура! Со временем, по мере приобретения опыта у вас это всё будет получаться быстрее, легче и не в идеальных условиях. Вы — экстрасенс! Трижды ура!
Увы, не спешите радоваться. Вы-таки видите цветной и даже радужный ореол, но это не биополе, не аура и вообще вы видите то, чего нет. Наблюдаемое вами явление называется “зрительной аберрацией” или “оптической аберрацией”, что не совсем одно и тоже, но в данном случае производит один и тот же эффект: наблюдаемый расплывчатый ореол. Ничего сверхъестественного и магического, но всё материальное, физическое и физиологическое.
На эту тему можно рассказать много интересного, статья не роман, её не растянешь в бесконечность. Поэтому предельно кратко.
Глаз — это оптический прибор. В нём есть объектив из двух линз: роговицы и хрусталика. Есть светочувствительный элемент — сетчатка. Точный аналог сетчатки — матрица современных фотоаппаратов. Есть и процессор — мозг.
Белый свет состоит из смеси лучей разного цвета. Коэффициент преломления у них у всех разный. Как бы хорошо не был сфокусирован объектив, все лучи никогда не сойдутся в одной точке. Изображение точки всегда не точечное, а выглядит как так называемый кружок рассеивания. Радужный кружок. Чем точнее фокусировка, тем он меньше, но он есть всегда. Поэтому мы видим радужный ореол на границах контрастных деталей изображения.
В современных фотообъективах стоит ахроматическая оптика: не одна линза, а несколько линз из разных сортов стекла. Грубо говоря, если линза А отклоняет вправо, то линза Б — влево. Искажение компенсируется, но никогда не компенсируется полностью. Это видно и на фотоплёнке, и на электронной картинке при больших увеличениях.
С точки зрения оптики, глаз, как оптическая система, никуда не годится. Хуже самой старинной подзорной трубы. В нём полный набор всяких искажений (не только цветовых). Наше нормальное зрение — заслуга центрального процессора, мозга. Мозг исправляет картинку, делает её “как надо”. Опять аналогия с фототехникой. Если ваша фотокамера позволяет записывать графические файлы в формате RAW (необработанные) и JPEG, то, сравнив их на экране компьютера, сразу увидите разницу.
Это была физика. Перейдём к физиологии. К зрительным аберрациям. И снова аналогия с техникой. После того, как ячейка матрицы поймала порцию энергии, ей нужно время для передачи сигнала и “обнуления”, возвращения в исходное состояние. Это время она слепа, не способна принять новую порцию фотонов и передать новый сигнал. Это время называется лагом матрицы. В сетчатке глаза происходит в точности то же самое. Светочувствительные клетки — палочки и колбочки — на какое-то время теряют чувствительность. Только это называется не лагом, а “периодом рефрактерности”. Так вот, чтобы зрение было непрерывным, глаз всё время движется, совершает быстрые крошечные движения — саккады. Благодаря этим микродвижениям свет всё время попадает на свежие, готовые к работе клетки. Этот механизм работает даже в случае самого пристального, “неподвижного” взгляда. Но, чем неподвижнее взгляд, тем меньше амплитуда движений глазного яблока. Сетчатка утомляется, утомляется и процессор — зрительный анализатор в мозгу. Он уже не успевает корректировать оптические искажения и формируемый в сознании образ становится неправильным, размывается. Тонкий радужный контур хроматической аберрации расширяется, превращаясь в размытый ореол. А если ещё сознательно расфокусировать глаза, то кружки рассеяния увеличатся. Соответственно увеличится радужный ореол на границах изображений.
Ещё чуть-чуть физиологии. Давным-давно известен такой феномен зрительного восприятия, как “послеобраз”. Первое подробное научное описание этого явления дал Роберт Дарвин — отец знаменитого Чарльза. Суть феномена в том, что “после продолжительной зрительной фиксации на каком-либо объекте (например, на источнике яркого света), либо после яркой вспышки человек (или другие животные) продолжает видеть след изображения”, даже, если объект уже ушёл из поля зрения. Послеобраз может быть позитивным или негативным, или даже осциллирующим, когда позитивная и негативная картинки ритмично сменяют друг друга. Это всё зависит от конкретных условий освещения: яркости, контрастности, преобладающего цвета и т.п. Посмотрите на яркую лампу несколько секунд. Светлое, тёмное или мерцающее пятно будет некоторое время застить вам взор, куда бы вы его не направили. Вот это и есть пример послеобраза.
А теперь, разложив всё по полочкам, соберём всё в единое целое, которое мы и имеем в реальной действительности, данной нам в ощущениях. Что мы видим, выполнив указания специалиста по “ауровидению”: биополе? Не-а. Мы видим результат изнасилования нашего зрительного аппарата. Ничего более.
На бесчисленных сайтах и в чуть менее численных книжках обязательно упоминается об особо одарённых людях, способных видеть ауру без особых усилий и утомительных тренировок, видеть ярко и отчётливо. Не врут. Правда, как бог свят. Только эти люди не особо одарённые, а здорово обделённые нормальным зрением. Сильная миопия (близорукость), катаракта, глаукома, астигматизм, изменения в роговице и стекловидном теле, расстройства зрительного анализатора — это всё способствует видению радужных ореолов.
Настоящая, медицинская аура, предвестник приступа мигрени или судорожного припадка тоже может проявляться описанными нарушениями. У некоторых больных аурой всё и ограничивается. Приступ не раскручивается полностью. Вот уж где получается самое настоящее видение ауры мифической с помощью ауры реальной.
Теперь и ежу должно быть понятно, что выносить какие-то суждения по картинке ауры бессмысленно. Вполне можно заменить издевательство над зрением прабабушкиным биноклем или древним фотообъективом. Их диагностическая ценность абсолютно одинакова.
“Ладно”, — скажет дотошный стремитель к истине, “пусть всё это ауровидение всего-навсего обман зрения и вообще, штука субъективная. Пусть так. Но ведь полным-полно вполне себе объективных свидетельств существования биополя, множество фотографий той же самой ауры. Вам что, и фотография врёт?”
Врёт. Весной 1917 года две английские девчонки, двоюродные сёстры Элси Райт и Френсис Гриффитс сделали пять фотоснимков, на которых запечатлели себя играющими с феями и гномом. Пользуясь примитивными фотоаппаратами и простейшими приёмами комбинированной съёмки — двойная экспозиция и вырезанные из бумаги и слепленные из глины фигурки — юные озорницы сотворили “документальные свидетельства” существования маленького народа. Эти свидетельства оставались неопровержимыми целых 66 лет, до 1983 года.
В интервью издателю журнала “Бритиш Джорнэл оф фотографи” Джефри Кроули кузины признались в мистификации.
Френсис: “Я никогда не считала мошенничеством нашу с Элси проделку — мы просто валяли дурака. У меня до сих пор не укладывается в голове, как можно было нам верить всерьёз — это делали те, кому хотелось всерьёз верить”.
Элси: “Ах, как мы с сестрой веселились, читая про перепончатые ручки фей! — вспоминала Элси. — На самом деле мы не сумели как следует их вы́резать”......” Не будь тогда моды пришпиливать шляпы, — отметила она, — не было бы никаких фей из Коттингли”.
И только в 90-е годы экспертиза, проведенная специалистами НАСА, показала, что феи были двухмерными (плоскими) объектами, а гном - трехмерной фигуркой.
Такие вот дела. А современная фототехника позволяет получать изображения, которые в принципе не поддаются экспертной оценке подлинности. Это на все сто процентов справедливо и в отношении столь распространённых в наше время видеоматериалов.
Значит ли это, что все фотографии аур и биополей поддельные? А вот и нет. Большинство из них подлинные. Подлиннее не бывает. Но только изображено на них не мифическое, оно же — мистическое, биополе, а нечто совсем другое. Вполне материальное и отлично изученное физиками: коронный барьерный разряд в газе.
Придётся нырнуть в историю гораздо глубже. Испокон веков известны “огни святого Эльма” — холодное свечение на мачтах, реях, шпилях высоких зданий и прочих подобных острых отдельно стоящих предметах — коронные разряды при высокой напряжённости электрического поля в атмосфере. С появлением учения об электричестве мистическое отношение к этому красивому явлению осталось, разве-что, только у самых суеверных матросов. Да и то вряд ли, в наше-то время.
В 1777 году германский профессор экспериментальной физики Георг Кристоф Лихтенберг, “изучая электрические разряды, наблюдал веерообразное свечение на покрытом порошком изоляторе. Спустя столетие это свечение было зафиксировано на фотопластинке и получило название «фигур Лихтенберга”.
В конце 19 века, в 1882 году российский физик Яков Наркевич-Иодко изобрёл способ получения изображений живых объектов с использованием электромагнитного излучения газоразрядной плазмы, который он назвал “электрографией”. К сожалению, эти его труды были надолго забыты.
В 1891 – 1900 годах знаменитый физик и изобретатель Никола Тесла демонстрировал свечение объектов, в том числе живых, в газовом разряде и регистрацию этого свечения обычной фотосъёмкой.
В 1939 году С.Д. Кирлиан при ремонте физиотерапевтического аппарата Д'Арсонваля, где используется высокочастотный разряд внутри стеклянного электрода, обнаружил слабое свечение между электродом и кожей человека. Заинтересовавшись этим явлением, он, вместе с супругой В.Х.Кирлиан, провёл множество опытов, в которых использовал усовершенствованный ими резонансный трансформатор Тесла. После десяти лет исследований, в сентябре 1949 года была подана заявка, и в том же году получено авторское свидетельство №106401 на “способ фотографирования объектов в токах высокой частоты”. Изобретение мигом засекретили, и только в 1957 вышла в свет брошюра Кирлиан “В мире чудесных разрядов”.
Вот это была “бомба! Снимки получались изумительно красивыми и выглядели сказочно таинственными. Вот она, аура, во всей своей красе и преподобии! А тут ещё додумались до простого и потрясающе наглядного опыта. Взяли живой лист растения и запечатлели со всей его аурой. Потом отрезали кусочек и снова засунули в аппарат на то же самое место. Трох-тибидох-тох-тох! Аура восполняет дефект до прежнего контура неповреждённого листа.
Вот оно — биополе, оно же морфогенетическое, оно же биоинформационное! Поймали. Аппаратура для кирлиановских фотографий простая и дешёвая, воспроизводимость результатов — стопроцентная. Ещё в самых первых опытах супруги Кирлиан заметили, что здоровые и больные листья светятся по-разному. Свечение пальца или кисти зависит от самочувствия или даже настроения человека. И т.д., и т.п. и до бесконечности. Предполагался большой народно-хозяйственный эффект: от определения всхожести семян до медицинской диагностики и всяческого контроля в промышленности. Надежды были большими. Увы, красивый эффект в практику почти не пошёл. Слишком велик и непредсказуем разброс изменений светящегося ореола. Для неразрушающего контроля в промышленности, где имеют дело с мёртвым материалом, прибор ещё можно как-то откалибровать, но, как только между пластинами кирлиановского аппарата оказывается живое существо, о калибровке нечего и думать: любая мысль, эмоция, физиологический процесс — буквально всё — немедленно отражается на состоянии кожи, а значит — на картинке светящейся холодной плазмы. Любая возможно полезная информация безнадёжно тонет в океане случайных помех.
В общем, никакого-такого особого биополя, никакой романтической эзотерики. Сплошная скучная холодная физика с холодной эмиссией электронов — так ещё называется явление, служащее физической основой кирлиановских изображений.
Физика, физический, физиология, физиологический... Да кому она в какое место впилась эта тягомотина? Кто из почтенной публики помнит хоть что-то из физики, кроме закона Архимеда? А из физиологии — что у собак Павлова что-то откуда-то капало? А хрень какая-то, нахрен она сдалась с этими дурацкими формулами. Шаг вправо, шаг влево — неуд. Сиди без стипендии. Загублены лучшие годы.
Вот на такой почве антинаучная шарлатанская хрень растёт и процветает, и пахнет. Совсем не как сирень, но миллионы мух не могут же ошибаться! И, пардон-с, а как же ясно видимое биополе восполняет оторванный кусок живого листа? Это же очевидное неопровержимое свидетельство энергоинформационной матрицы, энергетической оболочки, чёрт побери!
Да, очами таки видное. И невероятное, поскольку легко опровержимое.
В 1981 году журналист А. Нарбут в журнале “Техника и наука” опубликовал статью под выразительным названием: “Эпитафия чуду”, отрывок из которой с удовольствием процитирую.
“Каждый живой организм существует благодаря обмену веществ. Часть продуктов обмена выводится через кожный покров в газообразной форме. Непосредственно на поверхности кожи продукты обмена смешиваются с воздухом, образуя микроатмосферу сложного состава. Любое изменение в состоянии организма влияет на обмен веществ, следовательно — влияет на состав микроатмосферы.
При наложении высокочастотного электрического поля микроатмосфера, в полном соответствии с известными физическими законами, начинает светиться. Вполне естественно, что характер свечения (цвет, яркость и т. п.) зависит от ее состояния. Более того, в лаборатории биофизики ЦНТТМ обнаружили, что при определенной температуре организма свечение практически исчезает, а при дальнейшем повышении или понижении температуры появляется вновь. Этот результат легко объясняется изменением характера работы сальных и потовых желез от температуры, которое хорошо известно физиологам. Здесь уместно отметить, что при обезжиривании участка листа свечение его немедленно прекращается и восстанавливается лишь через некоторое время. Такое явление легко объяснимо влиянием микроатмосферы. Но признать, что биополе боится спирта?!
Неужели все так просто? Честное слово, даже обидно немного, что таинственная и манящая гипотеза биополей оказалась не у дел.
В лаборатории биофизики ЦНТТМ проделали и такой опыт. Свежий листок положили на предметный столик, предварительно накрытый бумагой. Сделали первый снимок свечения. Затем отрезали часть листка… вместе с бумагой. На повторном снимке то место, где находилась ранее отрезанная часть листка, было абсолютно темным.
— Бумага предохраняла предметный столик от соприкосновения с микроатмосферой листа, — поясняет А. Щедрин. — Обычно лист кладут непосредственно на столик, поэтому после отрезания части листа остаются следы микроатмосферы. Они‑то и вызывают свечение с «пустого места».
… Уже нет чуда, которое заводило в ту пик десятки исследователей, давало повод для разнообразнейших околонаучных домыслов.”
Сколько читателей было у того журнала даже в благословенные времена некупленных аттестатов и честных дипломов? А сколько народу читало совсем другое? Вот то-то и оно. Для воспроизведения кирлиановского феномена широкая общественность пользовалась уже упомянутыми аппаратами д’Арсонваля. Смастерить такую штуковину был способен любой школьник-радиолюбитель, а стеклянные электроды продавались в “Медтехнике” по копеечной цене или “доставались” через знакомых в физиотерапевтических кабинетах.
В 1996 году придумали портативные аппараты для ГРВ — газоразрядной визуализации. Отпала необходимость возиться с фотопластинками, а все изменения “ауры” можно было наблюдать в реальном времени, удобно устроившись перед компьютером.
И понеслася дурь по биополю!
Красивая, непредсказуемо изменчивая (под влиянием множества естественных факторов) картинка, да теперь ещё и “живая”, открыла безграничный простор для буйной фантазии всяких эзотериков, мистиков, шарлатанов от науки и шарлатанов от медицины, для всяких альтернативно одарённых прохиндеев. Ладно бы они там между собой развлекались. Так нет же! Людишки, пишущая тварь, все вышли в люди, стали важны. Наизобретали альтернативных способов диагностики по биополю и лечения по Кирлиану. А это уже воистину опасно. Ладно бы они просто стригли доверчивых баранов. За дурь и надобно платить. Но эти, наивные, расплачиваются за своё невежество не только деньгами, пусть даже последними. Здоровьем и жизнями они платят!
Сам Семён Давидович Кирлиан не находил ничего мистического в запечатлённых им светящихся коронах. Он считал, что изменения свечения отражают естественные процессы, протекающие в живых организмах, и ничего более. Но, скажите на милость, кому сейчас есть дело до мнения старого армянина, простого техника по медицинскому оборудованию?
Свежие комментарии