Ист: http://toltekv.livejournal.com/14101.html#cutid1
С чего начинается день среднестатистического россиянина? Я не имею в виду физиологически-гигиенические процедуры с отекшими, затекшими и прочими зудящими частями организма. Не говорю и о тарелке вчерашнего борща на столе оптимиста гиперстеника или первой чашке кофе сутулого реалиста. День россиянина начинается с гороскопа.
Даже если вы матерый конспиратор и смогли избежать в утреннем эфире телевиденья встречи с продукцией ученых-астрологов, в чих глазах мерцает не то таинственный свет Плутона, не то цифры гонорара за опубликованные галлюцинации. Если за завтраком, собрав всю волю в кулак, вы, просматривая газету, не заглянули на страничку со звездными откровениями, то по дороге на работу вас все равно настигнет какой-нибудь Павел Глоба. А настигнув, поведает устами ди-джеев радио о возможных тратах в первой половине дня, неприятностях с начальством в обед и многообещающей встречи вечером.
- Но это неправильно! – воскликнет богом обиженный очкарик, по глупой совковой привычке получивший традиционное образование и вечерами перечитывающий потрепанный номер «Науки и жизнь» за тысяча девятьсот лохматый год. – В наш век - век ядерной энергии, космического туризма, интернета, суперкомпьютеров и мега распила денег в нано-технолигии - нельзя всерьез относиться к лженауке! Это нонсенс! Средневековье какое-то!
Не будем строги к этому романтику, ибо отстал он от жизни не по своей вине. Не печатали в «Науке и жизни» Нострадамуса и Блаватскую с Рерихом - только Ландау, Гинзбурга, Иоффе и прочих «мракобесов». Потому не ведомы очкарику торсионные поля, чудо-фильтры Петрика-Грызлова и влияние Черной луны на половую активность шизофреников. Бесконечно далек он от реалий сегодняшнего дня. Современный человек мыслит шире и инновационней, выбирая прогресс, демократию и единый государственный экзамен!
Жизнь без гороскопов скучна и невыразительна. Чем, позвольте вас спросить, должна развлекать себя юная служительница дырокола в рабочие часы? Чтение тайнописи звезд будоражит фантазию и наполняет смыслом ее существование. Конечно, она скептически относится к предсказаниям - настоящий гороскоп должен быть индивидуален, с астрограммой и таблицей звездных эфемерид – но фантазии звездочетов вселяют надежду. Поэтому вечером, сидя с подругами в ночном клубе и потягивая «Секс на пляже», она с вялым любопытством рассматривает окружающих Козерогов силясь найти обещанного звездами Стрельца. Случается, находит. И пусть грохот кислотной музыки не похож на звуки живого оркестра, а всполохи светодиодов на пламя свечей. Пусть бутылка «Клинского» слабая замена букету роз, а Стрелец на утро окажется полным овном, но встреча-то состоялась! И значит, звезды не наврали!
Только ради бога, не подумайте, что я против астрологии. Вовсе нет. Ведь, «если звезды зажигают, значит это кому-нибудь нужно…», а нужно это большей части сограждан, и то, что выбирает большинство – быть обязано. Таковы законы демократии и свободного рынка!
Как расположились звезды для мужичка, к которому однажды летним утром приехала Скорая, я сказать не могу. Во-первых, потому, что проживал он в другом районе, и бригада была с первомайской подстанции (была когда-то такая в Омске). Во-вторых, я, как и наш очкарик, не силен в высоких материях. Могу лишь предположить, что Марс оказался в Тельце и встал в оппозицию Меркурию при одновременном противостоянии Венеры с Ураном, находящимся в восьмом доме. Это привело к тому, что аспекты образовали крест. Плюс ретроградное движение Юпитера на фоне Луны в третьем доме.
Полагаю, причина трагедии в этом, а вовсе не в том, что накануне мужичек изрядно принял на грудь. Зачем-то залез на крышу гаража и, почувствовав себя равным Персею, Цефею, Андромеде и прочим древним грекам, прописавшимся на небосводе, благополучно с нее навернулся, сломав не то плечо, не то ключицу. Случилось это вечером, но по старой русской традиции, Скорую страдалец вызвал лишь под утро, когда закончились спиртное и врожденный стоицизм.
В половине седьмого утра, после пятнадцати – шестнадцати вызовов, медики особенно преисполнены нежностью и состраданием к пьяным пациентам. Тот факт, что предстоит госпитализация через весь город в дежурный стационар, который через полтора часа престанет быть дежурным и, если не успеть, нужно будет ехать еще дальше – лишь усиливает эту нежность. Уставшие, замученные лица докторов лучатся добротой и человеколюбием. Но во избежание - не стоит заводить с ними разговоры о "клятве Гиппократа", врачебном долге, совести и прочих абстрактных материях.
Увидев мужика, сидящего с выражением скорби на хмельном лице, услышав его жалобы на то, что он не птица, медики испытали прилив милосердия и альтруизма. Они быстро накачали худую ягодицу анальгином с димедролом, наложили на поврежденную конечность шину и, не дав новоявленному Икару одеться, повезли во вторую медсанчасть.
Путь был не близкий. До конца смены оставался час. Водитель - молодой парень - спешил, насколько это позволяли ямы, ухабы и колдобины по недоразумению принимаемые в России за дороги. Опять же, утро. Начало рабочего дня у нормальных граждан. Ко второй российской беде прибавилась первая, направляющаяся к месту службы. Сумма этих факторов скорости не прибавляет, лишь раздражение увеличивает. Тем не менее, к половине восьмого, поминая всуе всех дальних и ближних родственников Икара, самого пострадавшего, Гиппократа и прочих гражданских, бригада добралась до больницы. Оставалось пересечь трамвайные пути и въехать на территорию медсанчасти, во дворе которой, кстати, располагается наша подстанция. Но….
Небесные светила явно имели претензии к мужику, возомнившему себя птицей. То ли водитель не заметил приближающийся трамвай, то ли машина забуксовала на рельсах, то ли звезды в конец распоясались, но многотонное дребезжащее изделие «Усть-Катавского вагоностроительного завода» протаранило корму «рафика». От удара дверь салона распахнулась, и клиент второй раз за сутки совершил полет. Наученный первой попыткой он вполне удачно приземлился и почти не пострадал, чего не скажешь о медиках.
Фельдшер вылетела вслед за Икаром, упала между рельсами и ударилась головой. Трамвай, продолжая по инерции двигаться, увлек за собой машину и, смяв заднюю часть кузова, как консервную банку, на половину протиснул ее в узкое пространство между собственным бортом и опорой контактной сети. «Рафик» заломило под замысловатым углом и завернуло пропеллером вокруг столба. К счастью, кабина под пресс не попала и осталась относительно целой. Это спасло врача и водителя.
Случилось все в десяти шагах от остановки. Дремавшие в ожидании транспорта граждане проснулись, разбуженные скрежетом металла и звоном разбитого стекла. Первое мгновение заворожено глядели на груду искореженного железа, а потом началось…. Все сразу пришли в движение. Кто-то дал ходу и растворился в утренней дымке, от греха подальше. Кто-то бросился к пострадавшим, не то помочь, не то получше рассмотреть. Остальные принялись охать и ахать издали. Шуму было много, а толку, как водиться, мало. Положение осложнялось тем, что до поликлиники было метров пятьдесят, что еще больше запутывало дело. Нужно ли бежать и звать на помощь или медики сами в окно увидят?
Народ у нас, в общем-то, отзывчивый, готовый прийти на помощь, только, что нужно делать – не знает. Да и то сказать: откуда ж ему знать? С медицинской безграмотностью бороться и дорого и муторно, к тому же не выгодно. Чем портить отношения с богатыми фармацевтическими компаниями, лучше фельдшеров Скорой помощи за руль посадить. Это и деньги сэкономит и видимость создаст. А если что случиться…. У нас Шойгу есть. Его ребята в таких делах натренированы!
Пока граждане имитировали броуновское движение, трамвай открыл двери и из него повалили перепуганные пассажиры. Они выскакивали из вагона и присоединялись к толпившимся вокруг разбитого автомобиля. Те из них, кто ехал в поликлинику, гремя баночками с продуктами своей жизнедеятельности, стыдливо завернутыми в непрозрачные пакетики, метались тут же, забыв, куда спешили. Все шумели, волновались, наступали друг другу на ноги и давали советы, следовать которым никто не собирался. Наконец, несколько мужчин, вспомнив армейские годы, протиснулись вперед и стали выламывать двери, помогая врачу и водителю выбраться. Фельдшер попыталась подняться - ей бросились помогать.
В это время подъехала Скорая с нашей подстанции, возвращавшаяся с вызова. Машина еще не до конца остановилась, а Игорь Шукшин - врач, весельчак и разгильдяй внушительных размеров и столь же большого чувства юмора - уже выскочил и, раздвигая толпу своим совсем не худеньким телом, двинулся к пострадавшим. Следом за ним торопилась фельдшер Татьяна, выглядящая фарфоровой миниатюрой на фоне доктора. Едва они принялись осматривать коллег, подкатила еще одна бригада и поспешила на помощь первой. Зеваки подались назад, но расходится, не спешили. Авось, еще, что интересное случится.
"Первомайцам" изрядно досталось. Ушибы и ссадины были у всех. Фельдшер подвернула лодыжку и получила сильнейшее сотрясение мозга. "Сотряс" был и у врача плюс многочисленные порезы рук и лица. Водитель разбил голову и сломал ребра. Их нужно было везти в больницу, до которой они не доехали каких-то триста метров. Шукшин собрал всех в свою машину и поехал. Дежурство стационара по хирургии и травме заканчивалось через десять минут, поэтому доктор спешил. Первая линия обороны приемного отделения в лице суровой санитарки уже было открыла рот, что бы остановить врага на дальних подступах, но увидев порванные грязные халаты пострадавших и жесткий взгляд Игоря, не смогла найти подходящих слов. Врач, молча, миновал этот "шевардинский редут" и, оставив ее охлаждать гланды дальше, вошел в приемный покой.
Тем временем вторая бригада искала мужичка, которого везли "первомайцы". Совершив мягкую посадку, он некоторое время посидел, приходя в себя, а потом, воспользовавшись суматохой устроенной сочувствующими гражданами, куда-то исчез. Пока врач осматривала вагоновожатую, прибывающую в состоянии прострации, фельдшер, тоже Игорь и тоже не похожий на жертву кремлевской диеты, приступил к поискам. В принципе, можно было этого и не делать - ушел пациент и ушел - но это было бы не по-христиански. Кроме того у мужика осталась шина, а за это "первомайцам" начальство могло высосать мозг, что совсем уже не по-христиански. Поэтому Игорь начал опрос свидетелей. Куда делся пострадавший - никто не видел.
- Да вот же он! - раздался чей-то голос. - В трамвае сидит.
Икар действительно сидел в пустом вагоне и затравленно смотрел на происходящее. Спортивными штанами, пузырящимися на коленях, резиновыми тапочками на босых ногах, голым торсом и зашинированной рукой он привносил сюрреалистическую нотку в красоту разгорающегося дня. заметив в дверях фельдшера, мужик вскочил и попытался скрыться, но был пойман.
- Идите на фиг со своей Скорой! - Истерично кричал пациент вырываясь. – Чуть не убили, уроды! Отпусти! Я домой пойду!
Игорь был неумолим. Икара запихали в машину и повезли вслед пострадавшим медикам.
Обычная жизнь подстанции Скорой помощи тиха и не громогласна, как вечер в садово-огородном товариществе. Тишину нарушают лишь трели телефона прямой связи, внезапный хриплый голос селектора и редкие разговоры тех, кому посчастливилось ненадолго заехать. Но раз в сутки, в восемь утра, жизнь бьет ключом.
Закончившие дежурство радостно галдят, предвкушая скорый отдых. Дописывают карточки, на заполнение которых ночью не хватило сил, пополняют сумки и сдают оборудование. Новая смена ворчит у графика обсуждая, кто с кем работает, комментирует расписание стационаров, митингует в гладилне, пытаясь выбрать из кучи выглаженного санитарами рванья, что-то похожее на рабочую одежду. Те, кто принес свое, вырывают друг у друга утюг для придания форме накрахмаленной монументальности. Все чем-то заняты, чему-то радуются или чем-то недовольны. Слышны спокойные голоса женщин-врачей, ни на секунду не забывающих о своем статусе. Им вторят веселые междометия мужчин, давно «забивших» и на статус, и на гендерные стереотипы, и на субординацию. Все разговаривают со всеми, много двигаются и шумят. Этот называется: «пересменкой» - и со стороны напоминает одновременно светский раут и вечеринку в сельском клубе.
В это утро подстанция бурлила особенно сильно. Весть об аварии на въезде в медсанчасть, мгновенно облетело наши казематы и из всех углов слышалось: «первомайцы», «трамвай», «разбились в хлам», «всех госпитализировали». Мы с Олегом честно отпахали сутки на кардиобригаде, помогая бабушкам и дедушкам, страдающим от стенокардии, параксизмалки, гипертонической болезни и излишнего внимания родственников. Сдав смену, послушали все версии случившегося, налили чай и вышли на улицу посибаритствовать напоследок. Олег прихватил с собой из кухни какую-то газету и, развалившись на скамейке, принялся ее просматривать.
- О! Гороскоп. – Оживился фельдшер. – Виталька, ты кто у нас по знаку?
- Рыба, - отозвался я.
- Посмотрим… – ехидно произнес он и хищно ухмыльнулся, готовясь вволю поязвить.
К его шуточкам я привык, поэтому продолжал невозмутимо курить, запивая сигаретный дым чаем. Но ничего, за что могло бы уцепиться остроумие Олега, в моем гороскопе не нашлось и никаких комментариев не последовало.
- Ну и…? Что там? – Спросил я, не дождавшись.
- Фигня всякая, - ответил фельдшер и перевернул страницу. – А про мня что пишут?
- Так. В центре внимания на этой неделе будете собственно вы сами…. – забубнил Олег. - Когда звездная обстановка складывается таким образом… Могут сделать вас более волевыми и решительными…. Транспортные средства, компьютеры и техника могут принести нежелательные сюрпризы…. Следует остерегаться…. Муть какая-то.
Лихо скрипнув тормозами, перед нами остановился «рафик». Из машины выбрался Шукшин.
- Олег, - гаркнул врач, плюхаясь рядом с нами. - А ты чего здесь сидишь?
- Когда шезлонг сюда купишь, буду лежать. - Отозвался фельдшер.
"Понеслась" - подумал я. Когда эти два товарища оказывались рядом, начиналась выездная сессия КВН. Если поблизости находился кто-то с чрезмерным чувством собственной важности, он становился жертвой их остроумия. Если нет - упражнялись друг на друге. Ситуация обычная. Два самца, занимающих одинаковое положение в сексуально-социальной иерархии отдельно взятого коллектива, с гипертрофированным инстинктом доминирования, выясняют у кого больше... чувство юмора. Впрочем, какая-нибудь "вся такая несуразная, вся угловатая такая и противоричивая вся" феминистка объяснила бы это более авторитетно.
- Я серьезно. - Игорь положил на колено футляр с тонометром и принялся заполнять на нем карточку. - Ты про аварию слышал?
- И что? - Олег затянулся сигаретой. - Мне нужно бежать, спасать?
- А вдруг там Алка? - спросил врач.
Алла была женой Олега и работала на Первомайской подстанции.
- Она на диспетчерстве сидит, - невозмутимо ответил фельдшер.
- А вдруг? - Шукшин вырвал из рук Олега газету. - Мало ли? Может повод к вызову увидела и поехала, что бы потом на станцию не возвращаться?
- Да ты бы об этом уже раструбил бы на весь район. Ты же их увозил.
- Увозил, - согласился врач. - Но Алку не видел. Видел бы, обязательно кольцо снял.
- Какое кольцо? - не понял фельдшер.
- Обручальное, - Игорь увидел гороскоп. - Вот и тут написано транспортные средства могут принести нежелательные сюрпризы. Сходи проверь, а то стырят еще. Оно же денег стоит. Потом подаришь кому-нибудь.
- Да иди ты со своими гороскопами, - огрызнулся Олег вставая со скамейки.
Доктор рассмеялся и тоже поднялся. Вдвоем они пошли на подстанцию. Я взял газету, открыл первую полосу и посмотрел на дату. Она была месячной давности.
Свежие комментарии