© Depositphotos
«Хочется-перехочется»
Классика жанра: вот у нас рождается ребенок, и вдруг в памяти с удвоенной силой всплывают все детские обиды, и мы даем себе обещание никогда не делать тех ошибок, что делали наши родители. Правда, не делать их оказывается не так уж просто. Припомним все самое «любимое» и прослезимся:
Игнорирование
Вот приходишь ты из школы, а мама вдруг с тобой не разговаривает. Час, два, три — делает вид, что тебя нет. «Что случилось?» — спрашиваешь ты. «Это ты мне скажи, что случилось», — поджав губы отвечает мама. И так продолжается до тех пор, пока ты, измучившись бойкотом, не идешь извиняться.
Правда, вины никакой не ощущается, зато ощущается одиночество и обида. Но ничего, через несколько лет ты так хорошо обучаешься извиняться «для галочки», что бойкотов становится все меньше. Правда, и близости с родителями — тоже.Критика во благо
«Куда ты жрешь, посмотри на себя!», «Да-а, двигаешься ты у меня с грацией бегемота», «Чего ты нюнишь, как баба!», «Да в кого же ты такой криворукий!» — такие замечания могли сыпаться бесконечно. Но если спросить родителей, зачем они все это говорили, они ответят: «Так мы хотели, как лучше! Если тебя все время хвалить, ты никогда и не пошевелишься». Правда, этот метод почему-то никогда не действовал, зато применялся годами.
Отсылки к финансовой зависимости
«Ничего твоего тут нет!», «Вот будешь зарабатывать — тогда и рот открывать сможешь» — поскольку других способов заявить о родительском авторитете часто не находилось, то в ход шло постоянное напоминание о том, что ребенок финансово зависим. А, значит, должен засунуть свое мнение в карман и беспрекословно подчиняться.
Нарушение личного пространства
Дверь в комнату ребенка должна была быть всегда открыта, в ванную комнату родители также могли войти без стука: «Чего ты запираешься, все свои же!» Право на личную жизнь всегда имели только взрослые — ребенок же должен был быть все время на виду (и при этом не мешать взрослым).
Сравнение с другими детьми (конечно, не в пользу собственного)
Словосочетание «Сын маминой подруги» давно уже стало мемом — именно потому, что наши родители обожали ставить в пример чужих детей и одноклассников. Всегда был кто-то, кто лучше выглядел, лучше учился, лучше помогал родителям, да и в целом был лучше. Как это остальным родителям так сильно повезло — загадка.
Насилие в мелочах
В детстве почему-то постоянно нужно было делать то, что не хочется. Причем, часто это не было чем-то действительно смертельно важным. Доедать нужно было до конца и обязательно с хлебом — даже если ты не выглядел дистрофиком и уж точно не голодал. Одежда почему-то вечно была кусачая — и это тоже нужно было терпеть. «Нельзя же все время делать только то, что хочешь», «Есть такое слово — надо», «Хочется-перехочется» — повторяли родители в ответ на любую жалобу. В итоге ты приучался терпеть, и постепенно череда мелких неудобств превращалась в одно сплошное смутное ощущение дискомфорта.
Акцент на негативе
«Хватит смеяться — плакать потом будешь», «Сплюнь и постучи три раза», «Рано радоваться» — хмуро произносил кто-то из родителей в ответ на сообщение о какой-нибудь радостной новости. Если происходило что-то плохое — за это ругали, а если хорошее — то это было само собой разумеющимся. Также о хорошем не нужно было говорить вслух — «чтоб не сглазить», хорошее было мимолетным, незаслуженным и, конечно же, сразу должно было смениться чем-то плохим.
Демонстрация стыда за ребенка (вместо сочувствия и поддержки)
«Как ты себя ведешь, мне за тебя стыдно!», «Будешь так себя вести — сдам в детский дом!», «Что про тебя люди скажут!» — родителям часто было так стыдно перед другими взрослыми, что они предпочитали отругать собственного ребенка, чтобы изобразить воспитательный процесс, вместо того, чтобы выяснить, почему, собственно, он «плохо себя вел». Это чувство стыда за ребенка, а на самом деле за себя как за родителя, вообще очень сильно мешало налаживанию близких отношений в семье — ведь ребенок постоянно оказывался каким-то кривым неумехой, который все только портит и позорит мать.
Ладно, на самом деле, мы давно уже взрослые и понимаем, что наши родители действительно говорили все это не со зла. Почти каждый родитель, если он не психопат и не страдает серьезными ментальными заболеваниями, любит своего ребенка и хочет ему только добра. Просто далеко не все бывают морально готовы к тому, чтобы сразу стать вовлеченными, поддерживающими родителями. Возможно, они были слишком молоды, со своим неприятным опытом из детства, и поэтому часто бывали жесткими — но они любили нас, как могли. И хорошо, что у нас теперь есть хорошая литература по детской психологии и воспитанию и возможность получить психологическую поддержку , чтобы в итоге стать лучшими родителями, чем были наши.
Свежие комментарии