Роман великого писателя и выдающейся актрисы стал украшением XX века. Их странная связь длилась годы и ни к чему не привела. Зато остались его письма к ней, полные нежности и печали. Письма, ставшие символом настоящей любви.
Первая ночь
Они познакомились в 1938 году в венецианском ресторане «Лидо». Дитрих обедала в компании режиссера Джозефа Фон Штернберга, когда к их столику подошел элегантно одетый господин.
«Моя мать вообще не любила, когда с ней заговаривали незнакомые люди, но ее очаровал глубокий, выразительный голос мужчины. Она оценила тонкие черты его лица, чувственный рот и глаза хищной птицы, взгляд которых смягчился, когда он поклонился ей.
– Позвольте представиться. Эрих Мария Ремарк.
Моя мать протянула ему руку, которую тот учтиво поцеловал. Фон Штернберг жестом велел официанту принести еще один стул и предложил:
– Не присядете ли к нам?
– Благодарю. Если милостивая госпожа не возражает.
В восторге от его безупречных манер, мать слегка улыбнулась и кивком головы предложила ему сесть.
– Вы выглядите слишком молодо для того, чтобы написать одну из самых великих книг нашего времени, – проговорила она, не спуская с него глаз.
– Может быть, я написал ее всего лишь для того, чтобы однажды услышать, как вы произнесете эти слова своим волшебным голосом.
Щелкнув золотой зажигалкой, он поднес ей огонь; она прикрыла язычок пламени в его загорелой руке своими тонкими белыми кистями, глубоко втянула сигаретный дым и кончиком языка сбросила с нижней губы крошку табака... Фон Штернберг, гениальный постановщик, тихо удалился. Он сразу распознал любовь с первого взгляда», – так описывала первую встречу пары дочь актрисы Мария Рива в книге «Моя мать Марлен».
У Дитрих и Ремарка было много общего. Оба – эмигранты, оба – известны и состоятельны. Оба переживают серьезный профессиональный кризис.
Ремарк уехал из Германии в 1932-м, когда роман «На Западном фронте без перемен», принесший своему автору любовь и признание миллионов, на родине писателя сочли оскорбительным. Основавшись в Швейцарии, он всеми силами пытался повторить успех своего бестселлера, пока безрезультатно.
Дитрих покинула Берлин двумя годами ранее: её работу в картине «Голубой ангел» заметили за океаном, после чего она, подписав контракт с голливудской студией «Paramount Pictures», отправилась покорять фабрику грез. Первое время дела шли хорошо: Дитрих стала звездой международного масштаба, фильмы с её участием собирали внушительную кассу. Все изменилось в 1935-м. Крест на карьере звезды поставила лента «Дьявол – это женщина».
Сюжет фильма бросал вызов традиционной буржуазной морали, на которую опиралась американская киноиндустрия тех лет, и вызвал негодование публики. Такой «успех» руководству Paramount был ни к чему. Кинопромышленники быстро переменились в своем отношении к актрисе: Дитрих больше не давали главных ролей, а позже она и вовсе стала персоной нон грата в Голливуде.
Словом, тем для беседы было предостаточно. Тогда, в вечер знакомства, Ремарк и Дитрих проговорили всю ночь.
Семья актрисы
После Венеции был Париж – номер в роскошном отеле «Ланкастер» и будуар Марлен, усыпанный белыми цветами сирени. Дальше – модный курорт Антиб, не менее фешенебельная гостиница и приморская романтика, несколько подпорченная тем, что на отдых с любимым Дитрих привезла всю свою семью.
Надо сказать, слово «семья» Марлен понимала весьма своеобразно. Помимо дочери-подростка, актрису сопровождал муж Рудольф Зибер, любовница мужа Тамара Матул и режиссер Фон Штернберг. Брак Дитрих давно уже носил формальный характер: Марлен прекрасно уживалась с супругом и его постоянной партнершей, и нисколько не скрывала от них своих любовных похождений. Так к «семье» актрисы присоединился Ремарк.
Наличие у возлюбленной супруга и прочих «родственников», разумеется, смущало писателя: «Не бывает любви с довеском в виде семейного обоза».
Но еще больше огорчало другое: пока Ремарк был занят работой, актриса сдружилась с американским послом в Великобритании Джозефом Кеннеди (отцом Джона Кеннеди). По свидетельству дочери Дитрих, мать с господином послом подозрительно много времени проводили вдвоем в раздевалке.
Ремарк прекрасно осознавал происходящее. По-видимому, он также понимал, что никогда не сможет «приручить» свою гордую «золотую пуму» – таким прозвищем писатель наградил любимую. Однако решиться на разрыв с Марлен он также был не в силах. Жгучая ревность стала постоянным спутником их отношений.
Письма любви
Как следует отдохнув на курорте, осенью того же года Дитрих снова отправилась в Лос-Анджелес. За океаном она тут же нашла себе новую пассию – актрисе не удалось устоять перед обаянием режиссера Орсона Уэллса.
Тем временем, роман с Ремарком продолжался, перейдя преимущественно в эпистолярную форму. Влюбленный литератор превратился из прозаика в настоящего поэта: длинные чувственные письма, которые он писал Марлен, сегодня считаются одним из главных его произведений.
«Пылкая моя, сегодня ночью я достал из погреба в скале самую лучшую бутылку «Штайнбергер кабинет» урожая 1911 года — из прусских казенных имений, элитное вино из отборного предзимнего винограда. С бутылкой и с собаками я спустился к озеру, взбаламученному и вспенившемуся; и перед собаками, и перед озером, и перед ветром, и перед Орионом я держал речь, состоявшую из считанных слов, — и тут собаки залаяли; они лаяли, а озеро накатило белый вал, поднялся ветер, и мы ощутили на себе его сильные порывы, Орион замерцал, словно брошь девы Марии, и бутылка, описав дугу, полетела сквозь ночь в воду, как приношение богам за то, что несколько лет назад они в этот день подарили мне тебя».
Триумфальная арка
Летом 1938 года пара снова встретилась в Антибе. Дитрих как обычно закрутила курортный роман – правда, на сей раз обошлось без мужчин. Её новой пассией стала авантюристка-путешественница, любительница яхт и самолетов, Джо Карстерс.
Пока его возлюбленная ночи напролет развлекалась со своей новой подружкой, Ремарк как мог боролся с приступами отчаяния. В ход шли старые проверенные методы: он всё чаще прикладывался к бутылке или пытался забыться в работе: «Работать. Работать. Прочь от пумы! Прочь, прочь! В этом нет больше никакого смысла».
Именно в этот период Ремарк приступил к написанию своего второго большого романа «Триумфальная арка», призванного разрушить его амплуа автора одной книги. Главного героя произведения, эмигранта из Германии по имени Равик, литератор «срисовал» с себя, а образ возлюбленной персонажа, красотки Жоан Маду, определенно повторял черты Дитрих.
«Красавица, возбуждающая и пропащая, с высоко поднятыми бровями и лицом, тайна которого состояла в его открытости. Оно ничего не скрывало и тем самым ничего не выдавало. Оно не обещало ничего и тем самым – все».
Новый свет
Наступил 1939 год. Ремарк и Дитрих прекрасно понимали, что начало войны, о которой так много говорили в последние годы, – теперь лишь вопрос времени. Оставаться во Франции было больше небезопасно.
Марлен использовала все свои связи, чтобы достать для семьи билеты на пароход, отплывающий в Штаты, Ремарк последовал за ней.
В Америке звездная пара обосновалась на Беверли-Хиллз, правда в разных домах. Писатель снял особняк прямо напротив жилища возлюбленной. Однако географическая близость не способствовала близости духовной. Дитрих, как и прежде, блистала на светских вечеринках и наслаждалась вниманием поклонников, Ремарк писал, изливая свою боль на страницах рукописи.
Наконец, терпению писателя пришел конец. Ремарк собрал вещи и переехал в Брентвуд, а спустя несколько лет, по совету друзей, отправился в самый подходящий для успешного литератора-иммигранта город – Нью-Йорк.
Увы, к несчастью для Ремарка, выкинуть Марлен из головы оказалось сложнее, чем сменить адрес. Их переписка продолжилась даже после того, как вышла «Триумфальная арка» и о стервозном характере Жоан Маду узнал весь мир.
«Ремарк изображает меня хуже, чем я есть, чтобы интереснее подать себя, и добивается желаемого эффекта. Я намного интереснее его героини», – писала возмущенная актриса. Однако отпустить своего самого преданного поклонника Дитрих так и не решилась.
В начале 50-х годов Ремарк будто бы оправился от наваждения. Писатель познакомился с актрисой Полетт Годдар, которая реанимировала уставшего романтика: «Все нормально. Нет неврастении. Нет чувства вины. Полетт хорошо на меня действует».
Надо ли говорить, что такой поворот событий не понравился Дитрих. Уязвленная «пума» принялась убеждать своего «друга по переписке» в том, что Полетт интересуют лишь деньги писателя. В ответ на это Ремарк предложил Марлен выйти за него. Дитрих отказала. А в 1958 году состоялась свадьба Ремарка и Годдар.
Последний роман XX века
Они продолжали общаться вплоть до смерти писателя в 1970-м году. После кончины Ремарка Годдар сожгла все письма могущественной соперницы. Однако послания, адресованные Марлен, остались целы и невредимы.
«Милая, дарованная Богом, – когда целыми днями лежишь в постели, когда все давно перечитано, являются толпы воспоминаний и уставляются на тебя. Я думаю, нас подарили друг другу, и в самое подходящее время. Мы до боли заждались друг друга. У нас было слишком много прошлого и совершенно никакого будущего. Да мы и не хотели его. Надеялись на него, наверное, иногда, может быть – ночами, когда жизнь истаивает росой и уносит тебя по ту сторону реальности, к непознанным морям забытых сновидений».
В предисловии к собранию писем Ремарка к Дитрих Вернер Фульд пишет: «О борьбе, о сомнениях, о лжи и самообмане мы ничего не узнаем из его писем. Перед нами заклинания любви, для которой не было никакой почвы в реальной прозе жизни. Возникнув из глубины экзистенциального одиночества, эти письма были адресованы женщине, существовавшей исключительно в страстных желаниях Ремарка. Однако написаны они — и в этом тайна их особенно трогательной, нежной меланхолии, — написаны эти письма Ремарком, в сущности, себе самому. Это своего рода разговор с самим собой, сон наяву. Они, эти письма, не ждут и не требуют ответа; они — не известный до сих пор роман Ремарка, а по своей поэтической магии, по несокрушимой вере в колдовскую силу слова это последний любовный роман XX века».
Свежие комментарии