Электрошок в карательных целях, смирительные рубашки, лекарственная терапия, превращающая пациента «в овощ», — какие только мифы не ходят о советской психиатрии! Правда или вымысел? Мы поговорили с психиатром, который около 50 лет работал в психиатрической больнице и психоневрологическом диспансере.
ФОТО
Личный архив Александра Шувалова
Всоветское время работа психиатра напоминала квест, пройти который мог не каждый. Много «тайных знаний» дополнительно приходилось приобретать студентам медицинских вузов, впервые переступающим порог психиатрической больницы. Александр Шувалов, который почти полвека работал психиатром, заведующим отделением и главным врачом в психиатрических больницах, объективно рассказал о плюсах и минусах советской психиатрии.
- Александр Владимирович, что должен был уметь и знать психиатр, чтобы успешно работать в советское время?
- Первое, с чем сталкивался молодой психиатр, начиная работу, — это необходимость оказывать помощь всем, кто за ней обращался. Мы могли положить пациентов по двое на койку или втроем на две койки, расстелить матрас на полу, но только не оставлять без помощи. Как раньше, так и сейчас «неоказание помощи больному» считалось уголовно наказуемым.
К счастью, с такими сложностями, как дефицит медикаментов, бензина для машин «скорой помощи», нехватка санитарок, психиатры в советское время не сталкивались. Эти «сюрпризы» появились позже, в начале двухтысячных. Кстати, все известные в Советском Союзе медикаменты, помогающие при психических заболеваниях, можно было пересчитать по пальцам, но они всегда были в наличии.
После размещения пациентов сложности не заканчивались. Начинался следующий уровень психиатрического «квеста» — тест на умение корректно заполнять медицинские документы. Например, каждый психиатр знал, что статистика по самоубийствам в стране была засекречена. Главный врач мог «разглашать данные» только по своему контингенту состоящих на учете пациентов, а не в целом по городу или региону. В справках и выписках загсам, которые фиксировали все случаи смертности по городу, запрещалось писать «суицид», и сотрудник выбирал более мягкие формулировки: «смерть от падения», «асфиксия» и прочее. Отличить самоубийство от несчастного случая было невозможно.
- Приходилось ли вам сталкиваться с буйными пациентами?
- Конечно! Однажды пациент на приеме в состоянии бреда просто поднял меня с кресла и… посадил на кактус. Впервые я тогда пожалел о своем увлечении — коллекционировании кактусов. Иголки нам с медсестрой пришлось вытаскивать довольно долго. А другой мой пациент, который страдал бредом и галлюцинациями, однажды во время нашей беседы начал срывать жалюзи: в окне третьего этажа ему померещился преследователь. Пришлось его скрутить, прижать к полу и ждать санитаров.
Думать о собственной безопасности психиатрам как раньше, так и сейчас приходится постоянно. Угроза жизни подстерегает в самых неожиданных местах. Кто бы мог представить, что бывший пациент нашей психиатрической больницы со стойкой ремиссией, который устроился на работу трудинструктором, неожиданно нападет на меня с самодельным, остро заточенным лезвием? Однако это произошло! Спасли меня пациенты наркологического отделения, которые проходили в этот момент по коридору.
Александр Шувалов проводит сеанс гипноза (приблизительно 1969 год, кафедра психиатрии Рязанского мединститута).
Обороняться, бить пациентов, даже буйных, мы не имели и не имеем права. Любой синяк мог стать причиной уголовного разбирательства. Официально допускалась и допускается «мягкая фиксация» пациента (например, пеленкой). Некоторые мои коллеги отвечали на подобные нападения медицинскими методами — вводили «обидчику» препарат, от которого повышалась температура тела на несколько дней, начинался озноб, сильная слабость. После этого у «буйных», как правило, пропадало желание нападать на медицинский персонал.
- Действительно ли существовала карательная психиатрия, в чем она проявлялась?
- Достоверно могу сказать, что карательная психиатрия действительно существовала. Советский Союз из-за этого даже исключили из Международной ассоциации психиатров. Столкнуться с ее методами мне пришлось и в своей практике. Однажды «по звонку» в наше отделение привезли мужчину и попросили положить его на пару дней «для уточнения диагноза». Его переодели в пижаму, а все вещи, как и полагалось, забрали на хранение в приемном покое. Буквально через пару часов «человек в штатском» уже обследовал портфель новичка и обнаружил томики Владимира Набокова, искусно спрятанные за обложками третьего издания собраний сочинений Ленина. Очевидно, что за нашим «пациентом» следили, а лжеобследование придумали лишь для того, чтобы поймать его с книгами самиздата, которые и стали доказательством политической ненадежности «пациента». В 70-х годах я только начинал работать в стационаре и гордился, что смог помочь Родине. Осознание механизмов карательной психиатрии пришло позже.
- Какие методы, технологии и приспособления применялись психиатрами в советское время?
- На первом месте всегда была фармакологическая терапия, а также широко применялся гипноз. В начале 70-х годов еще не было специализированных психотерапевтов, наркологов, и все больные с психозами, неврозами обращались к психиатрам (чаще их приводили родственники). Лекарств было не много, и почти никто не думал о том, что человек мог превратиться «в овощ» — лечили доступными средствами. А еще раньше, до появления психотропных препаратов, лечили с помощью брома, фиксации, физиопроцедур и электрошока. Применялась электрошоковая терапия и позже, в больнице, где я работал, на кафедре психиатрии работала доцент, которая специализировалась на этой процедуре более двадцати лет. Однажды я присутствовал в ее кабинете и видел, как пациент выгибается от судорог всего тела. До сих пор я считаю этот метод неоднозначным, а пациента на электрошоковой кушетке порой вижу в страшных снах, хотя прошло уже много лет.
- Насколько актуальна была тема стигматизации людей с психическими расстройствами в советское время?
- Психиатрические болезни стигматизировались во все времена. Раньше, так же как и сейчас, люди побаивались обращаться к психиатрам. Но если сейчас человек с неврозом или небольшими тревожными состояниями может наблюдаться анонимно, то в советское время такой возможности не было. Например, оформляя больничный, врач на бланке с печатью психиатрической больницы должен был обязательно указывать диагноз. Позже диагнозы были заменены кодами. И сейчас психиатры продолжают думать над оформлением справок и больничных листов, разрабатывая формы, которые помогут пациентам избежать стигматизации в социуме.
- Сегодня психиатры проверяют граждан на пригодность к управлению автотранспортом, хранению и ношению огнестрельного оружия, допускают к отдельным видам профессиональной деятельности. Изменилась ли система оценки, если сравнить с советскими временами?
- Да, система проверки существенно изменилась — стала строже и дороже. И я приветствую то, что проверка проводится более тщательно. Изменилась и финансовая составляющая: в советское время диагностика проводилась бесплатно, все справки выдавались по первому требованию. А сейчас оценка психического состояния человека сопровождается сдачей массы анализов, прохождением осмотра нескольких специалистов, что может серьезно ударить по семейному бюджету. Порой «экономическая ценность» специалиста оценивается выше, чем его способность ставить верные диагнозы и назначать адекватное лечение. И это заставляет меня грустить по давно ушедшим временам.
Александр Шувалов
Кандидат медицинских наук, психиатр-нарколог высшей категории
Свежие комментарии